Для осуществления так необходимого сегодня нового, не политизированного и объективного подхода к истории Великой Отечественной войны, да и всей истории государства Российского в настоящее время есть два главных фактора: желание общества и возможности историков. Оба эти важнейших обстоятельства можно принимать с оговорками, но отвергать их нельзя – это есть ныне объективная реальность. Детализированное рассмотрение того, что способствует, и того, что мешает донести народу более полное и точное знание его истории, еще станет предметом отдельного изучения. Для нас важно то, что на основе работ многих предшественников, а также авторских исследований, появилась возможность опираться на простую и стройную систему периодизации Великой Отечественной войны, которая заключается в логичном следовании ходу событий, без излишних и не оправданных (при всем уважении к подвигам защитников нашего Отечества в любой период войны и на любом ее участке) акцентов советской историографии.

Суть системы: в силу преобладания германской стратегической инициативы ведения боевых действий, а именно, трех «решающих» летних наступлений на Восточном фронте летом 1941, 1942 и 1943 гг., и периодизация начального и среднего этапов Великой Отечественной войны представляется трехчастной, состоящей из каждый раз повторяющихся немецкого летнего наступления и советского осеннее-зимнего контрнаступления. Такая система необходима не просто для модных нынче киваний в сторону инноваций, а для четкого понимания сути и масштабов происходивших событий. Так, поворотным пунктом первого периода явилась битва под Москвой (ибо именно она была целью вероломного нападения Гитлера в 1941 г.); переломным пунктом второго периода, начавшегося 28 июня 1942 г. с началом фашистской операции «Блау», стала 219-дневная битва за Воронеж (оборона города, борьба за плацдармы и три эффективнейших, зимних наступления Воронежского фронта); ключевым моментом третьего этапа стала всем известная Курская битва. Далее – по каноническому тексту традиционного изложения событий.

Важнейший факт: количество войск агрессора летом 1942 г. под Воронежем было беспрецедентно. Ранее в отечественной и зарубежной историографии оно по разным причинам занижалось. Исследования, проведенные во время работы над первым томом издания «Битва за Воронеж. Танковые сражения» и других работ, показали, что в начале операции «Блау» с немецкой (и их союзников) стороны приняли участие более 5 тыс. бронеединиц, а с советской – в два раза меньше, причем, качественно германская бронетехника значительно превосходила советские танки. Ведь Танк Т-34 в начале войны был действительно непревзойденной по боевым качествам машиной, однако к лету 1942 г., с появлением немецких «четверок» и «штурмгешютцев» с длинноствольными 75-мм орудиями, утерял свое превосходство. Пальма первенства вернулась к Т-34 с установкой на этот танк новой башни с мощной 85-мм пушкой только в 1944 г.

Особо следует подчеркнуть, что отечественные историки, излишне доверчиво следуя за западными, зачастую не учитывали танки резерва и второй линии (а это сотни единиц) и не принимали во внимание такую важную составляющую германских танковых и моторизованных дивизий, как самоходные орудия и бронетранспортеры. Больше того, недооценка бронемашин класса БТР, вооруженных различными артсистемами (калибром от 20 до 75 мм), приводила предшественников к результатам, довольно далеким от истины.

В статистику предшествующих авторской работе исследований (зарубежные Т. Джентс, Мюллер-Гиллебрант, отечественные М.Коломиец и А. Смирнов) все противотанковые и прочие самоходные установки, такие, как, например, ранние «Мардер» или Sd.Kfz 132, которые обязательно входили в состав дивизий, почему-то не учитывались, а их к июлю 1942 г. под Воронежем было несколько дивизионов, следовательно, мы сразу, как пример, добавили никак не менее 150 машин.

Кроме того, в составе немецких танковых и моторизованных дивизий находились подразделения полугусеничных бронетранспортеров Sd.Kfz 251/9 «Окурок» с короткой 75-мм пушкой. Не говоря уже о БТРах с пушками меньшего калибра. Их также почему-то не включали в статистику. И их также нам пришлось скрупулезно учесть в объективной общей сводке. Ибо, если уж мы считаем прикрытые едва-едва противопульной броней советские Т-60 и Т-70 с 20-мм ШВАКами и «сорокапятками» за танки, то и тут – сам Бог велел. Ведь гитлеровцы широко использовали, например, самоходные зенитные «флаки» против пехоты. Вот и получается, что немцы (представляется, вполне обдуманно и намеренно) значительно преуменьшали раньше и преуменьшают сейчас численность своей БТТ в отчетах любого уровня, вдобавок, тщательно скрывают и вуалируют свои потери, и, следовательно, получается, что они – молодцы, воюют не числом, а умением. Но мы-то знаем, что это «нечистая игра»: в немецких отчетах очень часто «лукавили»: создавалась путаница в учете штатной и нештатной техники, присваивались одни и те же номера совершенно разным бронеединицам и т.д. Никто не отрицает отличную выучку немецких войск по сравнению с нашими действиями, однако считать, что в июле 1942 г. под Воронежем у СССР было какое-либо превосходство, повторяя германские «зады» и, тем самым, превращая советских солдат и офицеров (а тогда, конечно, их называли бойцами и командирами) в полных неумех – грешно.

Наоборот, опыт командиров РККА среднего звена в сочетании с упорством и твердостью в достижении главной цели – отстоять донские рубежи – сыграл огромную роль в срыве планов германского командования на второе летнее генеральное наступление, каким являлся удар от Ливен и Щигров на Воронеж вкупе с наступлением 6-й армии Паулюса от Волчанска на Острогожск.

В условиях острого и хронического недостатка разведданных о противнике и практического отсутствия авиационного прикрытия, командиры танковых бригад РККА были вынуждены прибегать к разведке боем и лобовым контратакам, что закономерно приводило к возникновению встречного боя – в то время наиболее оптимального для советских танкистов тактического метода, т.к. размен «фигура на фигуру» объективно ослаблял войска Германии и ее сателлитов. Принимая во внимание категоричность (а стало быть, и готовность пойти на самые большие жертвы), с какой Ставка отвергала любые варианты контрнаступлений, могущих привлечь противника на московское направление, следует закономерно и логично признать в тех условиях (отступление перед превосходящими силами противника) избежание крупных «котлов», грамотное проведение арьергардных операций (вспомним великого М.И. Кутузова!), удержание плацдармов на правых берегах Дона и Воронежа, левобережной части города Воронеж и рокады на Свободу безусловной и крупной победой войск Брянского, ЮЗФ, а затем и вновь образованного Воронежского фронтов. Приковав к себе и обескровив основные силы оккупантов, РККА своим мастерством и стойкостью под Воронежем предрешила исход всей второй летней кампании Гитлера на восточном фронте.

Воронежско-Ворошиловградская оборонительная операция историками и военными специалистами времен СССР, несмотря на то, что ее главнейший объект – Воронеж - активно сражался не только обороняясь, но и многократно контратакуя до конца сентября 1942 г., принудительно, безо всякой логики была ограничена днем 24 июля. Объяснить это можно только желанием в угоду политикам «раздробить» на части крупнейшее событие второго года войны – отражение операции «Блау» и, тем самым, как-то принизить величие и масштаб подвига Воронежа. Однако, даже в этих рамках летняя битва за Воронеж – явление со стратегической точки зрения совершенно выдающееся.

Для сравнения и показа истинного масштаба битвы за Воронеж выберем «самый трудный» для нашей задачи объект истории – Курскую битву – Курская стратегическая оборонительная операция 5-23 июля 1943 г. Наиболее общие и полные данные хорошо известны, кратко же это сравнение на примере БТТ (а это главная ударная сила сухопутных войск), выглядит так: по танкам на Курской Дуге - наших летом 1943 г. всего 5093, под Воронежем в июле 42-го – максимум – 2500. Немецкие – практически, с точностью до наоборот. По орудиям – под Курском у нас преимущество в 3,3 раза – подавляющее. Т.е., соотношение – нашим войскам в пору с Курского выступа в наступление идти, ан нет – как величайшее достижение нам предлагают «обескровили и остановили». Получается – под Воронежем РККА с честью решила втрое более сложную задачу. Возражения о качественных преимуществах и недостатках БТТ и артиллерии не принимаются, как реально в данном случае не определяющие конечный результат – к лету 1943 г. в общем, они были приблизительно равны.

Выводы автора о, к сожалению, очень низкой эффективности действий РККА под Курском, подтверждает и великолепная по уровню (с научной точки зрения) и огромная по объему работа Валерия Замулина – книги «Курский излом» и «Засекреченная Курская битва».

Судите сами: при всем при этом первый этап Курской битвы в отечественной историографии называется одним из крупнейших сражений Второй Мировой войны, а Воронежская битва вообще не замечена.

Учитывая недооценку и искажение масштабов событий, происходивших под Воронежем летом и ранней осенью 1942 г. автор, опираясь на совершенно объективные данные (например, сравнение масштабов обороны Воронежа с Московской и Курской битвами), отвергая инспирированную западными мемуаристами переоценку (при всем уважении) обороны Сталинграда в стратегическом плане, еще и еще раз призывает специалистов и общественность признать правомочность использования в дальнейшем в научных и публицистических работах термин «битва за Воронеж», ибо это также была одна из величайших битв в ходе Второй Мировой войны.

Теперь – зима 1942-1943 гг.

Не имеющие равных себе по скорости, эффективности, масштабам и военно-политическим результатам зимние наступления под Воронежем (Среднедонская, Острогожско-Россошанская и Воронежско-Касторненская операции), проведенные истинно по-суворовски, также требуют заслуженной оценки. Их необходимо очистить от принудительно присвоенной им «мелкотравчатости», отбросить примитивные, по политическим соображениям принятые в советские времена в их отношении, попытки раздробить, расчленить их и завуалировать общий стратегический замысел в пользу пропагандистских целей и в ущерб общему пониманию хода Второй Мировой войны.

Как только не «обзывают», самопроизвольно расчленяя на какие-то вымышленные периоды и путая сроки, простое и понятное, гигантское по масштабам и мощи зимнее контрнаступление под Воронежем: например, одиозное название – Воронежско-Харьковская наступательная операция, где, как бы отбросив по смыслу неразделимые «Малый Сатурн» и Острогожско-Россошанскую операции, от Воронежско-Касторненской единым росчерком пера «отхватывают» вторую половину и «лепят» ее к новопридуманной.

Между тем, даже беглый анализ данных, приведенных, например, в книге «Великая Отечественная. Действующая армия.», изданной в 2005 г. институтом военной истории министерства Обороны РФ в таблице «Размах и результаты действий советских войск в Сталинградской стратегической наступательной операции» (С. 587) показывает, что коллектив авторов данного издания, опираясь на явно политизированные оценки 1976-1979 гг. «Советской военной энциклопедии» и «Истории Второй Мировой войны» волюнтаристически прямо и необоснованно «притягивают» к Сталинграду достижения трех зимних наступлений Воронежского фронта – зимней битвы за Воронеж, в частности утверждая, что именно под Сталинградом были разгромлены основные силы Германии, Италии, Венгрии и Румынии. При этом их не смущает, что, предлагая такую «версию» общественности, они умышленно замалчивают действительно колоссальные достижения РККА под Воронежем. Сравните: по их же данным, Сталинградская операция длилась 76 суток и при ширине фронта 850 км глубина продвижения советских войск достигла 150-200 км; под Воронежем за 50 суток при той же ширине фронта глубина продвижения войск РККА составила 300-400 км! То есть, современные военные историки с официальных позиций, к сожалению, продолжают не усматривать блестящее наступление Воронежского фронта и частей войск его соседей в декабре 1942 – январе 1943 гг.: когда за сроки в полтора раза меньшие достигнуты результаты, вдвое превосходящие Сталинградские. Конкретные и полные цифры – см. табл. там же.

Вдобавок, о сроках. Как битву за Сталинград традиционно определяют с 17 июля 1942 г. до ликвидации окруженной группировки противника, так и не отказывая Воронежу в аналогичных подсчетах, получаем даже не только официально признанные 212 дней и ночей, а, с учетом даты окончания Воронежско-Касторненской наступательной операции, еще минимум, на неделю больше!

Краткий вывод. Битва за Воронеж явилась титаническим и решающим противостоянием летом и грандиозной победой зимой. Итого – две величайшие битвы под Воронежем!

В историческом плане – на протяжении всей письменной истории человечества Воронеж является, фигурально выражаясь, «пупом земли» Русской, ни больше, ни меньше. И, одновременно, фигурой всеобщего умолчания...

С начала 2000-х годов наше ВРВИО систематически, в докладах и изданиях, в радио и ТВ-передачах, разъясняет истинное положение вещей, критикуя сильно искаженную политизированными историками КПСС официальную и теперь, версию хода Великой Отечественной войны. Важной вехой в этой работе явился выход в свет нашей книги «Битва за Воронеж» в 2005 г. Она получила широкое признание читателей, ученых, военных, общественных деятелей и специалистов из Российской государственной библиотеки. ВРВИО и автор данной работы продолжают исследовать проблему, расширяя источниковую базу и набор всесторонних доказательств, считая это направление одним из важнейших, ведь помимо абсолютной важности определения исторической истины существует и жизненная необходимость устранения «белых» пятен в отечественной истории, равно как и опровержения ее искажений, которые с неизбывным энтузиазмом используют наши противники и недоброжелатели России и русского народа.

Досадно (и это самое мягкое выражение), что и в 2008 г. в своем докладе на международной конференции, организованной проф. С.И. Филоненко, экс-начальник ГШ ВС, генерал армии М.А. Моисеев, произнеся дежурные общие слова о величии подвига Воронежа, озвучил все ту же, «поросшую мхом времени» позицию, совершенно не отражающую современные общественные и исторические реалии, а именно: открытость доступа к подлинным историческим материалам и документам, общественно-политические перемены в Отечестве, обострение противоречий в мире требуют нового, объективного и не искаженного политическими соображениями историков уже ушедшего в прошлое Советского Союза подхода к освещению важнейших событий ХХ века.

До сих пор в Воронеже выходят книги, демонстрирующие полное непонимание хода Великой Отечественной войны и роли обороны Воронежа и зимнего наступления на Верхнем и Среднем Дону!

Казалось бы, за восемь лет (прошедшие с момента выхода книги «Битва за Воронеж») хотя бы в Воронеже эта наша «идея», точка зрения и инициатива ВРВИО, вполне для разумных людей объективно обоснованная, должна была бы возобладать.

Однако до сих пор выходят в свет далекие от этого работы, которые финансируются из областных и городских бюджетов, которые «освящают» своим участием уважаемые люди, занимающие весьма ответственные посты и подписывающие вступительное слово или рецензии на эти книги.

Итак, во-первых, в свете вышеизложенного, эти «традиционные» сочинения, в самом худшем понимании этого слова, свидетельствует не только о нежелании многих персон, задействованных в Воронеже по-настоящему честно и принципиально заниматься исторической наукой, осваивать или хотя бы дискутировать относительно новые, но вполне аргументированные идеи, но и об их следующей и вытекающей из первого пункта непатриотической позиции в оценке значительнейших событий Великой Отечественной войны.

Напоминает эта позиция по своему закоренелому консерватизму трактат Глумова для генерала Крутицкого из пьесы великого русского драматурга А.Н. Островского - анализ побудительных мотивов авторов таких книг и статей и разделяющих их мнение коллег не входят в задачу данной работы, но когда-нибудь будут подробно разобраны персонально. По справедливости.

Главное, что, повторяя «зады» битых немецких военачальников-мемуаристов, в своих писаниях ставивших задачу задним числом подправить и улучшить свои стратегические и оперативно-тактические таланты, эти писатели – современные поклонники ставших давно ущербными устаревших понятий, следуют той мысли, что немецкие войска, достигнув правобережной части Воронежа, повернули на юг в полном соответствии со своими планами, утвержденными гитлеровской апрельской директивой №41.

Внимательный же анализ документов и исторических фактов показывает: немецкие войска упорно стремились завладеть левобережьем Воронежа и перерезать важнейшую железнодорожную рокаду, и только беспримерная стойкость и героизм защитников города помешали им осуществить свое намерение, грозившее катастрофическими последствиями для судеб всего Отечества. А вниз по Дону немцы повернули, в частности, по той причине, что на восток их просто не пустили советские войска. Вот как правильно подавать сей предмет и ранее, и сейчас, когда идеологический фронт РФ постоянно подвергается вражеским нападкам снаружи и изнутри страны!

Во-вторых, обязательно, хочется подчеркнуть, что претензии на первенство нынешних «новаторов» покажутся еще более нескромными, если, как и положено, вспомнить замечательные работы на данную тему знаменитого воронежского исследователя, подвижника пропаганды героической обороны Воронежа А.И. Гринько – практически все, кто сейчас пишет на эту тему, «вышли из него», как все русские литераторы из Н.В. Гоголя…

Ведь нельзя же всерьез претендовать на историческую новизну то с самодельной, абсолютно надуманной и немотивированной периодизацией хода боевых действий под Воронежем, то со стихотворениями авторского сочинения, вставленными в научную работу!?

Плюс – по-прежнему полное непонимание исторического значения битвы за Воронеж, (в-третьих), ни ее общего размаха и масштаба, ни ее отдельных этапов, событий или эпизодов. Из-за этого происходит полная неразбериха. Убедитесь сами: сражением они называют и всю, целиком, Воронежско-Ворошиловградскую оборонительную операцию, и оборону стратегически-важнейшего пункта всей Второй Мировой войны – Воронежа, и танковые контратаки севернее города; сражением у них называется даже бои за населенный пункт Коротояк в июле-сентябре 1942 г. … Что же это, как не иллюстрация полного непонимания, как соотносятся между собой совершенно разные по масштабам и значению события войны в Центральном Черноземье и на всем Европейско-азиатском театре военных действий (ТВД)?

Вводят в заблуждение читателей и «самодельные» названия операций, и стремление раздробить вполне осмысленные боевые действия на целый ряд надуманных этапов («периодизация автора»), перечисляемых без всякого смысла и пользы для правильного понимания хода битвы за Воронеж.

Запутывает читателей и неряшливое оформление текста вроде названия «мотодивизия «Великая Германия» вместо положенного «моторизованная дивизия «Великая Германия» или просто не по-русски выстроенная фраза «захлестнуть кольцом окружения», ведь захлестнуть, как известно, можно только петлей, но никак не кольцом…

Просто анекдот: в Воронеже, признанном во всем мире авиационно-космическом центре, обладающем колоссальными традициями в этой области, выходит претендующая на «первость» и полноту информации книга, где в описаниях более чем полугодовых боевых действий практически не присутствует героическая работа летчиков трех воздушных армий!

Между тем, за удачные штурмовые удары и бомбардировки, за победы в воздушных боях в небе Воронежской области звание Героя Советского Союза получили сотни сталинских соколов, и если уж описывать в книге подвиги отдельных танкистов и пехотинцев, артиллеристов и связистов, то почему обходить стороной ВВС РККА? Это большой недостаток – многие читатели могут понять это молчание, как фактическое отсутствие вклада авиаторов в победу на воронежской земле.

Полученные автором данные, впервые опубликованные в первом томе книги «Битва за Воронеж. Танковые сражения» (Воронеж, 2011), в корне изменяют наши предыдущие представления об истинных масштабах Воронежской битвы, в которой участвовало с обеих сторон (операция «Блау» – с немецкой и Воронежско-Ворошиловградская стратегическая оборонительная операция – с советской) более 7,5 тыс. танков и самоходных артустановок. Причем немцы обладали численным преимуществом, как минимум в 1000 бронеединиц.

Это дает нам полное право по-иному, совершенно полярно (по сравнению с традиционным в советской историографии мнением) оценивать действия Красной Армии – не как цепь досадных неудач, а как целый ряд примеров блистательного проведения оборонительных сражений.

Велико или мало это открытие в истории Второй Мировой войны – судить читателям, но оно позволяет автору данной работы вполне обоснованно заявить о необходимости поставить в истории Великой Отечественной войны битву за Воронеж по значимости в один ряд с битвой за Москву, Сталинградской и Курской битвами, битвой за Берлин.

О потерях советских войск, интернете и моральном уродстве

Мы не располагаем точными и полными сведениями обо всех потерях острогожско-россошанской группировки противника с 12 по 27 января 1943 г. Однако показательно (во многих смыслах) сопоставление безвозвратных потерь обеих сторон, проведенное благодаря активным участникам интернет-форумов.

У противника потери составили в целом свыше 123 тыс. человек, а потери наших войск – 4527, или в 27 с лишним раз меньше. «Действительно ли потери острогожско-россошанской группировки такие небольшие?» – засомневались, забеспокоились отечественные «знатоки» истории в Интернете: «В статистическом сборнике «Гриф секретности снят» на стр. 146-147 указано, что за 1-й квартал 1943 г. Вооружённые силы СССР потеряли убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести 726714 солдат и офицеров, т.е. – 60560 в неделю. А Острогожско-Россошанская фронтовая операция Воронежского и Юго-Западного фронтов продолжалась 2 недели. Этот срок дает нам – «среднеарифметические» – 121000. Маршал Москаленко в своих мемуарах имел в виду «общие потери» в 4527 солдат и офицеров, поэтому безвозвратными – раза в полтора меньше санитарных (обычно при удачных наступательных операциях). Выходит, около 1500. Конечно, в январе 1943 г. недельные потери были меньше, чем, в тяжелом, если не разгромном, марте, но всё же и в конце января не было, кроме рассматриваемой операции, очень большого количества кровопролитных операций. Начиналась операция против 2-й немецкой армии и была операция «Искра» под Ленинградом. Короче, никак потери Воронежского фронта в действительно кровопролитной операции, какая бы она успешная ни была, не могут быть мизерными на фоне общих потерь за две недели. Пусть, в январе в неделю было потеряно не 60 тыс.человек. Пусть было вполовину – 30000. Допустим. Но и тогда получается, что Воронежский фронт потерял всего 5% всех потерь. Такого быть не может, не меньше 25%! Реально, представляется, что убитыми фронт потерял до 10000. Ведь можно и по другим данным посчитать. За 10 месяцев 1943 г. фронт потерял безвозвратно 260181 солдат и офицеров, за месяц, в среднем, 26000. В январе фронт воевал достаточно удачно и операция длилась 2 недели – снова получается до 10000 человек в строке «безвозвратные» потери по рассматриваемой операции»…

Вот так, «в среднем», прикидывая на кофейной гуще (ехать в архивы и уточнять цифры – это же работать надо) «интернет-ниспровергатели» и им подобные и совершают свои «открытия». Далее виртуальные горе-специалисты высказываются по потерям противника и тут выясняется, что К.С. Москаленко в своих мемуарах «На юго-западном направлении» был, мягко говоря, не совсем точен: «издательство «ОЛМА-Пресс» выпустило сборник документов «Сталинградская битва». Там, во втором томе на стр.460, читаем в «Извлечении из оперативной сводки Генерального штаба Красной Армии на 8.00 19.01.43 г.» следующее: «Войсками фронта за период боёв с 12 по 17.1 разгромлены 6,20,7,13,10,12,19,23 пд венгров, 2,4,156 пд итальянцев, 26,168,385,387 пд немцев и 6 разных полков (СС, полицейские, добровольческие и отборные)». Однако на подробной карте рассматриваемой операции, которая вклеена в книге маршала Москаленко, мы видим... только одну венгерскую дивизию – 10(в)».

К сожалению, историки-энтузиасты и здесь не избежали не просто субъективных оценок, но продемонстрировали малопонятное автору чрезмерное, зачастую ничем оправданное, какое-то огульное восхищение немецкими войсками, граничащее с самоуничижением. Самоуничижение «блоггеров» – это их личное дело. Когда же в контексте это затрагивает память советских солдат, от этого дурно пахнет. По поводу взятых пленных, цитирую отечественных прозападных низкопоклонников из Интернета дословно: «Мы читаем на той же странице сборника документов, что «за период с 12 по 17.1 захвачено 31136 пленных солдат, из них 22000 венгров, до 7000 итальянцев и до 2000 немцев» (книга 2, стр. 460). Итак, выходит, что НЕМЦЫ, КАК ОБЫЧНО, СРАЖАЛИСЬ ОТЧАЯННО, ПОЧТИ В ПЛЕН НЕ СДАВАЯСЬ. Раненые в плен брались – это ясно, но остальные немецкие солдаты и офицеры из указанных частей и тех частей, которые немцы, тоже как водится, подбрасывали на помощь 2-й армии венгров, сражались НА ОБЫЧНОМ СВОЁМ ВЫСОЧАЙШЕМ УРОВНЕ И ПО ОБЫКНОВЕНИЮ ГЕРОЙСКИ. А по этой причине не могли советские войска понести такие [малые] потери, о которых пишет брешущий Москаленко. А немцы со своими горе-союзниками вполне могли понести за две недели примерно такие потери, как у Москаленко написано. Всё ж операция была со стороны советского командования проведена блестяще».

Каков пассаж, а?! Мало того, что готовы эти «камерады» фашистские зады лизать, так еще и, походя, оскорбили Маршала Советского Союза. Не гоже в научной статье использовать резкие выражения, но все процитированное выше из «всемирной сети» есть совершенное и полное негодяйство, ибо слова о германской доблести в то время и в том месте лживы насквозь, достаточно прочитать М.В. Литвинова в книге «Битва за Воронеж» (2005): «Впрочем, на этот раз к ритуальным заклинаниям о «русских» морозах и неисчерпаемых материальных и людских ресурсах Красной Армии добавляется новый тезис о нестойкости и слабости союзников. Впрочем, идея нова относительно – ну кто еще виноват в моих бедах, если не сосед? Подобное отношение к союзникам со стороны немцев приобрело к январю 1943 года характер какого-то заболевания. Достаточно было нескольких выстрелов в полосе венгров, румын или итальянцев, чтобы немецкий «сверхчеловек» начинал нервничать. Прямо «Донской синдром» какой-то. И, разумеется, союзники всегда первыми бегут, бросая одних «храбрых и верных» немцев. Как ни странно, эти нацистские теории нашли много последователей в нашей стране, среди советских и российских историков. С упоением цитируются строки о «бегущих» итальянцах и их слабости в обороне из дневников очевидцев и документов той поры. Можно понять фронтового итальянского офицера, возмущающегося видом собственных штабов, бросивших свои войска. Нельзя понять историка, не замечающего, что итальянские штабы бегут вровень с германскими полевыми войсками. А прикрывают все эти «маневры» рядовые итальянские солдаты. Понятно, что последние в этой ситуации дерутся лишь до тех пор, пока у них есть шансы на спасение. Это не одурманенные пропагандой гитлеровцы. Взгляды на жизнь и войну у большинства венгров и итальянцев ничем не отличались от взглядов советского колхозника. Не удивительно, что они так легко находили общий язык вне поля боя, даже не зная языков друг друга.

Конечно, в чисто военном отношении дивизии немецких союзников были слабее германских. И в своих расчетах автор постоянно учитываем эту слабость. Такое количество дивизий, какое выставили Румыния и Венгрия, их слабая промышленность не могла обеспечить вооружением, боевой техникой и боеприпасами. До германского уровня им было далеко. Италия была развитым европейским государством. Однако, главным фронтом борьбы для нее был бассейн Средиземного моря. Пусть дивизии, отправленные на восток, и были отборными, но колоссальная протяженность коммуникаций и постоянный сырьевой голод превращала их снабжение в сложнейшую задачу. И она максимально усложнялась немецким союзником. Грузы для союзников пропускались в последнюю очередь. Месяцами составы с боеприпасами торчали в разных тупиках и очень часто становились объектами диверсий. То же относилось и к другим военным материалом. Фронтовые немецкие командиры отдавали себе отчет в том, что без боеприпасов и на не укрепленных позициях их союзники долго не выстоят. Но сделать ничего не могли. Не совпадали калибры и прочие технические характеристики боеприпасов. Нельзя было ослабить свои позиции. Но основная ответственность за сложившуюся ситуацию лежит, безусловно, на германском командовании.

Экспедиционные войска Венгрии, Румынии, Италии должны были быть вооружены немецким оружием, и снабжаться на общих с Вермахтом основаниях, сохранив, разумеется, собственные организацию и командование. Возможности к этому были. Немного лояльности, плюс небольшая техническая помощь и вся промышленность Венгрии и Румынии производила бы боеприпасы немецких образцов. Это было бы выгоднее с точки зрения снабжения войск необходимым для ведения войны.

Дивизии союзников Германии сопротивлялись не так долго, как собственно немецкие соединения. Однако, утверждения что они бросали своих соседей не справедливы. В Острогожско-Россошанской операции именно немцы, несмотря на свои большие возможности, оказывались во главе отступления (вот истинная причина небольшого количества именно немцев-пленных – прим. авт.). Именно 387-я немецкая дивизия первой бросила позиции под ударами 3-й ТА, подставив фланг дивизии «Юлия». И именно последняя до конца прикрывала штаб 24-го корпуса. Советские танкисты прошли по трупам альпийских стрелков. Итальянцы умели ценить штабы, которые не бросали их в трудную минуту. Это дивизия «Равенна» до конца защищала Валуйки и Уразово и погибла в этих боях. Это дивизия «Тридентина» прорвала фронт советского окружения у Постоялого, обеспечив, в том числе, и отход остатков трех немецких дивизий. Это венгерские дивизии прикрывали бегство с поля боя немецких дивизий «особого» корпуса в Каменке и Острогожске. Это 1-я ТД мадьяр держала до последнего «коридор» севернее Алексеевки. И это немецкий полк и танковая бригада бросили в ответственный момент стык 3-го и 4-го венгерских корпусов. И это немецкие генералы бросили 3-й венгерский корпус на произвол судьбы у Горшечного. Автор не обсуждает целесообразности действий немецкого командования. Автор считает, что возлагать ответственность за собственные просчеты на союзника, честно исполнявшего свой долг – подло. Последствия не замедлили сказаться. Больше никогда итальянские войска не появятся в едином строю с немцами на советско-германском фронте. Снизился и уровень участия Венгрии в антисоветских усилиях Гитлера. «Крестовый поход» против СССР становился для дунайского диктатора все менее привлекательным. Чтобы вновь добиться полной лояльности и максимального сотрудничества Венгрии в войне против СССР Германии придется в недалеком будущем оккупировать территорию этого государства».

Вот так-то, господа-любители германских храбрецов» – фашистских оккупантов... Некоторым читателям покажется излишним этот «разбор». Но необходимо показать, насколько глубоко сегодня в незрелых умах проросли ядовитые зерна, посеянные резунами, солонинными, сванидзе и иже с ними. Кто-то может сказать: «Да черт с ними!» Однако мириться с таким явлением нельзя – ведь это растет готовая «пятая колонна».

Вернемся еще раз к определению «Битва за Воронеж». Введение в научный оборот этого термина – не самоцель, а отражение нового, объективного взгляда на Вторую Мировую войну, на историю Великой Отечественной войны. Для тех, кого не убедила данная работа, сообщаю, что, если можно называть серией работы, посвященные битве за Воронеж, выходящие один раз в пять-шесть лет – темой следующего научного издания из этой серии будет «Битва за Воронеж. Зимнее наступление». Автор надеется, что там критики также найдут необходимые и, наконец, достаточные аргументы в пользу выдвигаемых здесь положений. А пока для рассмотрения предлагается еще одно краткое, директивное, сравнение «канонической» битвы – битвы за Москву и нашего «предмета» – битвы за Воронеж.

Не отрицая большего политического значения Москвы, как столицы СССР, сообщим читателю, что сей факт «с лихвой» уравновешивается стратегической важностью Воронежа летом 1942 г., т.к. именно он стал целью первого этапа второй восточной летней кампании Гитлера и именно героическая оборона Воронежа предопределила крах этого решающего этапа и всего германского наступления. Это не только авторское мнение, так считал и известнейший английский историк Д. Фуллер.

Теперь о цифрах. В декабре 1941 г. под Москвой 1100000 советских бойцов, 7652 орудия и миномета, 774 танка и 1000 самолетов противостояли группе «Центр», насчитывавшей 1708000 оккупантов, 13500 орудий и минометов, 1170 танков и 615 самолетов. Данные взяты из юбилейной (к 40-летию разгрома немецко-фашистских войск под Москвой) статьи в газете «Известия Советов народных депутатов СССР» от 3 декабря 1981 г. Маршала Советского Союза, первого заместителя министра обороны СССР В. Куликова.

Сравним их с силами сторон, проводящих встречные операции в конце июня – середине июля 1942 г.: немецкое наступление «Блау» и советская Воронежско-Ворошиловградская стратегическая оборонительная операция, и после ознакомления с данной работой становится понятной разница в масштабах двух битв – в донских степях под Воронежем против друг друга сошлись более 7 тысяч танков и бронемашин, более 2000 самолетов и 2 млн. 600 тыс. человек.

Опять получается, что битва за Воронеж была, и была одной из величайших во всей Второй Мировой войне!

Как бы то ни было, в России во все времена и, надеюсь, сейчас найдется множество здоровых сил, которые, опираясь на славу предков, вдохновляясь их примером, сумеют отделить зерна от плевел и возродить величие нашей державы.

Всячески этому способствовать в меру своих сил и возможностей – вот главная задача Воронежского Русского Военно-исторического общества и автора в том числе.