Россия, как и сто лет назад – в кольце фронтов, только теперь это называется «расширением НАТО». В НАТО интегрирована и бывшая «братская» Чехословакия. В массовом российском общественном мнении такая маленькая страна, как Чехословакия, совершенно не представляется не только серьёзной угрозой, но и государством, имеющем или имевшем какое-либо значение в истории России. Тем более что как самостоятельное государство Чехословакия появилась на политической карте мира совсем недавно – в 1918 г. До этой, весьма значительной для чехов и словаков даты Чехия и Словакия были далеко не самыми жизненно важными провинциями Австро-Венгерской империи Габсбургов. Однако, в мизерный исторический период, каким были предшествующие образованию Чехословакии два-три года Первой мировой (или как её тогда называли − «Великой») войны, всё изменилось. Эти радикальные перемены с далеко идущими последствиями и сами «чехи», и вся мировая общественность связывает, прежде всего, с личностью Т.Г. Масарика.

Еще бы, все страны-участницы так или иначе пострадали от Первой мировой войны: Россия, Франция, Германия, Англия… и лишь Чехословакия обрела независимость, политическую и экономическую стабильность и благополучие. Какой ценой? Ценой гибкости, изворотливости и предательства. Многоступенчатого предательства. Да, времена тогда были трудные – но и награда за упорство чешского лидера была велика: по некоторым оценкам, около трети всего золотого запаса Российской Империи!

Томаш Гарриг Масарик (ТГМ) – личность далеко не однозначная, однако ярчайшим образом иллюстрирующая антитезис коммунистической теории о роли личности в истории [1].

Сначала отметим попадание ТГМ в сферу большой политики, в поле зрения крупного западного англо-американского капитала – особенно после публикаций его беспощадной критики национального эпоса [знаменитые сочинения Ганки]. Именно тогда впервые прозвучал его излюбленный тезис, что в основу хороших начинаний нельзя положить ложь. Ложью, по мнению ТГМ, и являются сочинения Ганки о богатой древней истории Чехии, в частности, о существовании еще чуть ли не в 4-м веке н.э. (и что особенно «возмутительно» – задолго до появления чего-либо подобного у германцев, что «невозможно по определению») мощного и процветающего чешского государства [2]. Впоследствии эта «оригинальная» мысль будет звучать рефреном, а пока, в конце 19-го века, строгий критик-чех был замечен и приглашен читать лекции в Англию, а затем женился на дочери американского банкира и был представлен президенту США. Началась его карьера большого политика (Эту тему авторам еще предстоит развернуть подробнее) [3].

Англичане с тех пор – постоянные спутники и соратники Масарика. Напомним – англичане давние «друзья» России. Накануне Октябрьской революции, например, английский разведчик Самюэль Хоар убедил своего шефа Камминга в необходимости ликвидации Распутина. Он рассчитывал на успех благодаря сильному козырю: сотрудник Ми-6 Освальд Рейнер был на дружеской ноге с распутинским врагом князем Феликсом Юсуповым. Они вместе учились в Оксфорде, Юсупов к тому же был англофилом, западником, имел друзей в самых высших сферах Санкт-Петербурга и вполне мог устроить русский заговор против старца, чтобы англичане не «светились».

Хоар здесь не открывал Америку. Точно также руками влиятельных российских вельмож англичане убрали в 1801 г. императора Павла Первого за то, что Павел готов был пойти на союз с Бонапартом против англичан. Он даже отправил в Британскую Индию экспедиционный корпус – 22 тысячи казаков. Сразу после убийства Павла поход отменили. Как видим, опыт у англичан имелся – как загребать жар чужими руками и сухими выходить из воды. Русского убрать руками русских, чтобы никто не пронюхал об их участии в убийстве. Этот вариант и решено было повторить в случае с Распутиным, чтобы не допустить выхода России из войны [4].

Повторимся, Масарик «всего-то» – развенчал писания-претензии (считайте, чешскую «Велесову книгу») на древнюю государственность Чехии. Исторически более раннюю, чем, например, германская. Это теперь нам известно (хотя многие германофилы продолжают «чтить» Иордана), что германцы пребывали в полудиком состоянии вплоть до средних веков – стало быть, ещё те дикари! Безотносительно (в данной работе авторов) к исторической истине в чистом виде, необходимо отметить важный факт биографии нашего «фигуранта»: он декларировал «общеевропейские ценности» уже тогда, то есть, ещё раз подчеркнем – «вторичность» славянской культуры. Ясно и недвусмысленно. Принципиально. Только «за ради единой истины», а вовсе не сиюминутной конъюнктуры. Что вы, ни-ни! [5].

По мнению авторов, настоящий патриот не должен бы ТАК относиться к национальной культуре и ТАК стараться для Запада в этом вопросе. Здесь мы еще далеки от «экстремизма» и не категоричны в попытке оценить действия ТГМ. Но, продемонстрировав такие свои убеждения, в нужную «обойму» он попал. Это факт.

Как пишет Википедия, а в данном случае доверие к ней стопроцентное, его жена, Шарлотта Гарриг, чью фамилию он взял как второе имя, была американкой. Они познакомились в Лейпциге, где оба учились. Шарлота Гарриг была родственницей очень богатого американского бизнесмена Чарльза Крейна. Чарльз Крейн позже устроил Томаша Масарика к себе на работу. Масарик очень долгое время жил и работал в США. Через Крейна о Масарике узнал и президент США Вудро Вильсон (Чарльз Крейн участвовал в финансировании избрания Вильсона президентом США). Впоследствии сын Чарльза Крейна Ричард (брат жены Томаша Масарика) в 1919-1922 гг. был посланником США в Праге, а другой сын Крейна (Джон Крейн) в 1922 г. стал секретарём Масарика в Праге. Сын Масарика, Ян работал у Крейна, а позднее и у Президента Вильсона. Ян Масарик женился на дочери Крейна, работал в министерстве иностранных дел Чехословакии и затем стал посланником Чехословакии в Лондоне.

Один из ярких примеров близости Масарика к английской разведке – история с документами Сиссона. В 1918 г. в Петрограде разведчик Хилл был свидетелем приобретения одним из агентов английской разведки СИС документа, якобы подтверждающего принадлежность Ленина и других советских руководителей к шпионажу в пользу Германии. Сам Хилл вспоминает: «Ленина и Троцкого обвиняли в том, что они являются германскими шпионами. Действительно, было очень странно то обстоятельство, что Россия вела войну с немцами, а Ленину и еще тридцати коммунистам дали возможность проехать германскую территорию в запломбированном вагоне, и он благополучно прибыл на Финляндский вокзал. Когда я был в Петрограде, ко мне подошел наш работник и сказал, что купил за 15 тысяч фунтов стерлингов (150 тысяч рублей золотом) документ, который указывает и подтверждает, что Ленин и Троцкий – немецкие шпионы. Документ был настолько правдоподобен, что не оставлял никаких сомнений в их виновности. Потом им было получено еще несколько документов, и нигде не было никакой ошибки. Но однажды я взял увеличительное стекло и обнаружил, что везде в этих разных документах русская буква «е» немного не дописана. Я сразу заявил, что это фальшивка. Нашли человека, который фабриковал эти документы, и на допросе он признался в их подделке. Тогда наш сотрудник из СИС заявил, что не хочет, чтобы британская казна страдала из-за этой ошибки, и мы продали эти документы американцам за 25 тысяч фунтов стерлингов. Американцы распространяли их в колчаковской и деникинской армиях». Фальшивка получила в исторической литературе название «документы Сиссона» (по имени американского издателя Эдгара Сиссона).

В России до сих пор принято ссылаться на многотомные дела правительства Керенского и на созданную им специальную комиссию, якобы установившую факт участия «германского золота» в русской революции. Комиссия эта действительно была создана, и некоторые факты она установила. Оказалось, что германский генштаб никаких денег на русскую революцию не давал: война поглощала все ресурсы Германии. В действительности же деньги на революцию поступали из Франции, но только не большевикам, а партии эсеров, члены которой входили в состав правительства Керенского. Поэтому следствие было тихо свернуто, а сами дела сданы в архив. Подкуп большевиков тоже не был доказан. В секретном фонде разведывательной службы при Верховном командовании Германии насчитывалось всего 450 тысяч марок, на которые необходимо было содержать разведывательные органы как на Востоке – против России, так и на Западе – против Франции, Англии и Бельгии, а позднее и США. Кто такой Ленин, тоже было неясно. «Я ничего не знал тогда о большевиках, а о Ленине знал только, что это политический эмигрант Ульянов, проживающий в Швейцарии», – писал видный германский разведчик Вальтер Николаи в своих мемуарах.

Еще один (английский) разведчик – Брюс Локкарт – также рассказывал о поддельных документах. «Некоторое время они циркулировали в кругах, связанных с союзническими миссиями в Петрограде. Одна серия «оригиналов» была приобретена американским агентом. Спустя несколько месяцев обнаружилось, что эти письма, якобы пришедшие из различных мест, таких как Спа, Берлин и Стокгольм, были отпечатаны на одной и той же машинке», – вспоминал он.

Появлением фальшивки были возмущены в Германии. 2 апреля 1919 г. газета Deutsche Allgemeine Zeitung от имени Генерального штаба, осведомительного отдела МИД Германии и Госбанка заявила, что изданная американцами брошюра «не что иное, как недобросовестный и нелепый подлог». Министр Ф. Шейдеман, фамилией которого якобы был подписан один документ, пришел в ярость: «Я заявляю, что письмо это с начала до конца сфальсифицировано; что все события, с которыми это письмо связывает мое имя, мне абсолютно неизвестны».

Что представляют собой «документы Сиссона», было хорошо понятно и президенту Чехословакии Томашу Масарику. Он писал в своих мемуарах: «Не знаю, сколько за них дали американцы, англичане и французы, но сведущему человеку сразу было видно, что наши друзья купили подделку: все документы, которые должны были присылаться из разных государств, были написаны на одной пишущей машинке...»

Для нас, уважаемые читатели, главным в изложенном выше эпизоде является то обстоятельство, что Т.Г. Масарик определенно «варился в этой разведывательно-провокационной каше» – не просто как-то что-то слышал, а конкретно представлял себе все обстоятельства этого шпионского дела, знал многое и многих фигурантов лично, и мог себе позволить собственное суждение...

Одна из версий, почему эсеро-меньшевистское правительство Керенского летом 1917 г. изготовило и стало активно распространять антибольшевистскую фальсификацию – причастность самих эсеров к немецкому финансированию российской оппозиции. Таким способом эсеры хотели отвести от себя подозрения [6].

Масарик и Россия. Тема огромная сама по себе: здесь все – от романтизма и конспирологии до дальновидного холодного расчета и беспринципного маневрирования. Несмотря на тонны печатной и словесной шелухи о нем и его русофильстве, и его собственных (в двух томах) реверансах в сторону России (подчеркнем – не реальной страны и народа русского, а его личных – ТГМ – ожиданий от нас и полумистических «прозрений» о роли России), Томаш Гарриг Масарик всегда был системным противником и царского, и временного, и большевистского правительства. Повторюсь: Томаш Гарриг Масарик только «на словах» распевал на все лады и свою прорусскость, и свое русофильство, и опять же, свою неистребимую тягу к правде. Тут ему пригодились и его беседы с Л.Н. Толстым – о чем? – кто же будет вникать-то. Вот он, высший пилотаж, если не сказать – профессиональный шпионаж... [7]

Для лучшего понимания «метаморфоз Масарика» обратимся к замечательной работе Е. Фирсова (заранее извините за обширную цитату):

«В доверительной переписке с Бенешем более открыто была сформулирована также геополитическая позиция Масарика в отношении России (а по большому счету проявилась определенная незаинтересованность в сохранении сильной России). Еще в письме к П.Н. Милюкову (на его просьбу из Ростова-на-Дону по инициативе генерала Алексеева разрешить чешско-словацким легионам включиться в борьбу против большевиков) Масарик четко изложил свое отношение к внутренней смуте в России. В нем Масарик приводил следующие причины своего отказа в чешской помощи: монархическое движение в России слабо; он не ждет успеха левых партий (кадетов и эсеров) в борьбе с большевиками и не верит в успех белых генералов; большевики продержатся у власти гораздо дольше, чем предполагается их противниками. Как подчеркивал П.Н. Милюков, развитие событий показало проницательность Масарика и дальновидность его прогнозов.

Чуть позже (в декабре 1918 г.) Масарик подчеркивал, что русская революция была недостаточно созидательной, русские не научились администрации, а без администрации нет и демократии. И что он сомневается, что Россия сможет справиться сама без помощи союзников. Наконец, в июле 1919 г. в своем письме премьеру К. Крамаржу (с копией, направленной Бенешу) Масарик даже с каким-то упоением особо подчеркивал, что его самым важным политическим шагом явилось то, что он не поддался русской ориентации, упрекая Крамаржа, что тот все рассчитывал на победу России и что та «все для нас сделает». «Я же не верил в победу России и не позволил себе заблуждаться ее первыми военными успехами, а ждал революции». Вряд ли это, видимо, накипевшее признание нуждается в каких-либо комментариях, подтверждающих определяющие геополитические прозападные ориентиры Масарика. На первом плане для Т.Г. Масарика было обретение независимости чехов и словаков и упор на демократию (для них же – прим. авт.).

«Все мы выросли на русофильстве. Для нас понятия «славянство» и Россия как бы слились воедино, хотя мы также любили и югославян, и другие ветви и ответвления славянства. Однако наша любовь была своеобразной. Это стало ясно, когда наши солдаты попали в русский плен и жили в России. Мы любили то, чего не знали. В России мы узнали русских. В плену там наши парни питали злобу к русским офицерам, которые издевались над ними и часто злились на русских солдат. Но, несмотря на все эти неприятности, наконец, они их полюбили. Этой любви мы остались верны до конца. Я думаю, что все наши ребята (чешские легионеры – Е.Ф.) любят русских. Но эта любовь, приобретенная с опытом и знаниями о России и русских, отличается от первоначального русофильства. Она не абстрактная, не сентиментальная, хотя в ней присутствует большая доля сострадания и сочувствия тому убожеству, которое является результатом необразованности и примитивности русских мужиков и всей русской жизни. Я здесь не могу подробно описывать русскую действительность и русский характер. Ребята (чешские легионеры – Е.Ф.) живо обсуждали это еще в лагерях и позднее, когда оказались в деревнях, городах и теплушках. Единственное, что могу сказать, что они о России и русских не знали ничего, совсем ничего, до того, как сюда попали».

Постепенно возобладало негативное восприятие русских через призму невзгод (Невзгоды!? Это чехословацкие грабежи и убийства по всей Сибири – «невзгоды» для чехословаков!? – прим. авт.) всей эпопеи чехословацкого войска (и других славянских легионеров) в России, завладевшего в свое время восточными просторами и покидавшего Россию через Владивосток.

…В итоге не оставалось и следа от прежних, пусть и критических, но объективных взглядов того же Масарика на Россию» [8].

Когда мы сегодня пытаемся рассматривать со всех сторон проблемы огромной принципиальной важности – войну на Украине и Крым, мы должны знать, что история Чехословакии нам объясняет очень многое. Аналогии слишком прозрачны.

Итак, Томаш Гарриг Масарик в падении царизма увидел шанс приблизить час независимости от Австро-Венгрии. Россию Масарик знал хорошо, впервые побывав там еще в 1887 г., достаточно владел русским языком, чтобы читать и писать на нем. Как же он использовал эти знания?

В обширной литературе о ТГМ довольно слабо освещается серьёзная работа Томаша Гаррига Масарика по борьбе с сильной царской Россией. Между тем, его борьба с самодержавием есть исторический факт. Недаром из США он прибыл в Россию в начале 1917 г. И тут же стал искать соратников. Среди кого? Конечно, среди самых «продвинутых и просвещенных» – парламентариев и оппозиции. Никто не видит здесь «оранжевых» оттенков?

Прежде всего – дружба с Павлом Николаевичем Милюковым. Политическое «единомыслие» Томаша Масарика и Павла Милюкова особенно ясно проявилось в тесных контактах обоих с английской разведкой. Тут как тут «всплывают» всемирно известные специалисты по подрывной работе в России – Брюс Локкарт и Сидней Рэйли. Их неслучайное присутствие на жизненном пути Масарика недвусмысленно указывает на истинные цели и задачи ТГМ [9].

Т.Г. Массарик, по факту, «кинул» не только большевиков (в 1918-м), но и «перелицевал» свою политику и по отношению к России дореволюционной. Вот и получается, что как истинный конспиратор и дальновидный политик, Томаш Гарриг Масарик реально маскировал свои намерения и цели, в том числе и визитами к Л.Н. Толстому – как бы почтительно ему противореча, на самом деле, петляя в русском вопросе, как заяц. Яркой иллюстрацией его успешности в этом вопросе (фигурных петель) может служить статья на сайте современных «пластилиновых» коммунистов из КПРФ – аморфное умничанье (если не сказать, мычание) без явных целей и задач [10].

Складывается впечатление, что совершенно однозначная, прозрачная и исторически подтверждённая мысль о том, что Чехословакия образовалась на «Золото Колчака» – довольно издевательское (для адмирала-диктатора) определение – и их тогдашний чешский ВПК, в 1938 г. делавший чуть ли не 40% вооружения в Европе, был построен на русские деньги – никому сегодня неинтересна. Да как так? Украина – это сегодняшняя Чехия [11].

Какова же роль Чехословакии в истории России и СССР, и – наоборот?

Несколько забегая вперед, сразу скажем: Чехословакия обрела независимость благодаря «деятельности» в России так называемого «Чехословацкого легиона». Чехословацкий легион – порождение Первой мировой войны – результат повального дезертирства чехов, словаков из армии Австро-Венгрии. Огромные количества лояльно настроенных по отношению к России иностранных солдат потребовали от царского, а затем временного правительства множества весьма затратных организационных и прочих мероприятий. Многие из этих мероприятий были проведены под диктовку Антанты – именно поэтому они были, мягко говоря, «не весьма полезны», как для военной структуры России, так и для политики и экономики Российского Государства в целом изначально, не говоря уже о том, во что всё это выродилось после февраля, а затем, усугубилось после октября 1917 г. [12]

После окончания Первой мировой войны – этого глобального ужаса с массированными бомбардировками, газовыми атаками и таким количеством погибших, какого не знала ещё ни одна война, люди хотели мира. Казалось бы, они получили его, однако политики и история распорядились иначе – Версальский мирный договор, заключённый победителями с поверженной Германией, поставил немцев в такие условия, которые способствовали в дальнейшем успеху реваншистской и националистической пропаганды фашистов.

18 января 1919 г. в Версальском дворце свою работу начала Парижская мирная конференция, которая должна была поставить точку в Первой мировой войне. Сама дата начала работы уже была оскорбительна для немцев, т.к. напоминала им, что в этот день в 1871 г. в этом же Версальском дворце канцлер Германии Отто фон Бисмарк провозгласил рождение Германской империи. Тогда это был великий день германской победы над Францией, теперь же – день великого поражения.

Россия, принесшая ради победы союзников огромные жертвы, обессиленная экономически и морально, вышедшая из войны в 1918 г., не была приглашена. Более того, первым же решением открывшейся конференции стало принятие документа «О необходимости интервенции союзников в Россию». Подчеркнем это обстоятельство двумя жирными чертами: как будто Россия была поверженным врагом Антанты.

Побеждённые страны также не допускались до выработки мирного договора – все решали 4 страны: Франция, Великобритания, США и Италия. Хотя из этой четвёртки явно выбивалась Италия, начинавшая войну в «Тройственном союзе» и перешедшая на сторону «Антанты» лишь в 1916 г. На практике итальянцы, хоть и входили в четвёртку победительниц, фактически были исключены из работы [13].

Война объединила страны, мир же стал их разъединять. Европейские лидеры и США стремились в послевоенной системе защитить свои интересы, что и привело к разногласиям на конференции. Множество этих разногласий рассмотрены во множестве работ, однако тема, которую можно условно обозначить как «попытки использовать большевизм в геополитической конкуренции», звучит в предшествующей литературе гораздо реже. Между тем, ее исследование весьма плодотворно для понимания международных политических устремлений государств в межвоенный период. Более того, авторам представляется, что некоторые особенности внешнеполитических действий и инициатив советских лидеров от Сталина до Горбачева носят специальный характер, связанный с пониманием или непониманием всех аспектов событий, предшествующих и последовавших после Октябрьской Революции [14].

Советская власть стремилась как можно скорее заключить мир и выйти из войны. По договоренностям Брест-Литовского мира предполагалось, что все военнопленные, находящиеся на территории России, должны быть отправлены на родину. Чем это грозило Чешскому корпусу? Тем, что по возвращении домой они будут арестованы и преданы трибуналу как предатели. Дело закончилось бы виселицей. Чехи, разумеется, этого не желали, да и союзники понимали, что так нельзя. Стали искать выход. И он был найден. Корпус взяла на баланс Франция.

Вопрос остался один: как попасть во Францию? Предлагалось много разных путей, в том числе через Мурманск и Архангельск. Ехать севером чехи не хотели: ту самую первую партию военнопленных, которые пополнили войско во Франции, вывозили именно так, но французская военная миссия не озаботилась деталями. Архангельский порт замерз, и солдатам пришлось зимовать в городе при полном отсутствии зимнего обмундирования.

Предложение уйти в Персию через Среднюю Азию чехи тоже отвергли. Остался один путь – через Владивосток. И ехать надо было быстро: на Украине началось немецкое наступление, чехи дали бой в районе станции Бахмач и ушли на территорию РСФСР.

Обратите внимание − вооруженные дезертиры еще и выбирали себе дорогу домой! На самом деле представляется, что чехи не очень-то хотели во французские окопы и просто «тянули резину» поначалу, а потом, пользуясь абсолютной безнаказанностью, начали мародерство и грабежи по пути к Тихому океану.

Большевики отнюдь не мечтали направить через нестабильную страну такое, по выражению Троцкого, инородное тело – полста тысяч солдат и офицеров при оружии. И при посредничестве французов был заключен договор: корпус демобилизуется (с 26 марта 1918 г. фактически он не существовал), чехи сдают оружие, полученное от царской армии, на эшелон им оставляют 168 винтовок с небольшим боеприпасом и по пулемету. Хорошо известна телеграмма Сталина, который занимался решением этого вопроса, о том, что по РСФСР бывший корпус передвигается как «группа граждан чешско-словацкой национальности, везущая вооружение для защиты».

Интересно, какой бардак с чешским вопросом творится в истории России: одни утверждают, что всего-то было 68 эшелонов белочехов, другие называют цифры вдесятеро (!) – 170 тыс. в 700 эшелонах, которые затем растянулись буквально по всему Транссибу. Сдается, что такая разница происходит из-за того, что одним хочется приуменьшить – и чехов, и беды, которые они принесли; другим же нет нужды желать понравиться сегодняшней Европе ценой заигрывания с толерантностью в самом дурном ее понимании. В количестве вагонов и эшелонов можно, в конце концов, и ошибаться. Одно нужно помнить всегда: в этих эшелонах чехи везли русское золото под строгим присмотром французов (см. «Твой товарищ» №20).

…Головные эшелоны выехали 26-28 марта 1918 г. из Пензы и примерно в конце апреля прибыли во Владивосток. И затем, в первую декаду мая, прибывали фактически каждый день. Таким образом, к июню 1918 г. в городе скопилось без малого 14 тысяч белочехов. (Исторический факт: эшелоны с белочехами прибывали во Владивосток до самого нового, 1919 г.) С прибытием чехов обман продолжался. Сами чехи не ожидали, что застрянут в городе. Сначала шефы-французы «отфутболили» их к англичанам, те – к американцам, а те – к японцам. И никто не собирался никуда никого вывозить… Вдобавок, во Владивостоке была весьма сложная ситуация с провизией – границу с Маньчжурией закрыли, поставок было мало, но жители «Владика» − простаки, чехам продукты старались доставлять регулярно. Причем все это делалось в кредит: предполагалось, что когда они уедут, за них заплатит та же Франция.

Да и путь по Транссибу на Восток был полон подстрекательства, лжи и обмана, грабежей и убийств.

Сначала случился иркутский инцидент. Тамошний Совет постановил разоружить чешские эшелоны. Завязалась драка, которая переросла в вооруженный конфликт, и чехам удалось захватить пол-Иркутска, но они понесли при этом тяжелые потери. При посредничестве французского и американского консулов дело удалось уладить, иркутский Совет согласился пропустить эшелон. А в обмен на это чехи сложили оружие. Не все чехи и не все оружие... Начались провокации – именно ехавшие в этом эшелоне чехи потом стали рассказывать своим соратникам, что в рядах Красной армии находится огромное количество военнопленных немцев и венгров, и что они слышали четкие команды на немецком языке… Разумеется, постепенно началось брожение в солдатских рядах. Хотя политическое руководство корпуса во главе с Вацлавом Гирсой говорило так: всем нужно добраться до Владивостока, когда мы все там соберемся, союзники вынуждены будут нас вывезти. Эти рассуждения были достаточно наивны, учитывая, что как раз в это время союзники решали вопрос об интервенции в Россию с востока, закавыка была только в том, кто станет основной ее силой: японцы, американцы…

А потом, 14 мая, произошел еще один инцидент – в Челябинске. На путях стояли два эшелона. Чешский должен был идти на восток, а на запад, по одним данным, собирались ехать венгерские интернационалисты, по другим – просто военнопленные. И вот из шедшего на запад эшелона в голову одному из чехов полетела задвижка от печки. Он был в шапке, сильно не пострадал, но сам факт! Из эшелона выскочили чехи, видевшие, что случилось, вытащили несколько человек из того вагона, откуда бросили задвижку. Началась драка. «Метателя» задвижки прикололи штыком. Вскоре прибыла комиссия челябинского Совета и арестовала всех чешских участников драки. В Совет явилась депутация от чехов с просьбой освободить арестованных. Но получила отказ. В ответ чехи захватили вокзал, комендатуру и большое количество оружия. Инцидент с трудом был улажен, но, как говорится, осадочек остался.

Такие эпизоды – драки и поножовщина дезертиров порой настолько тщательно рассматриваются и описываются, что становится даже странно, когда читаешь немногословные и путанные, невнятные отчеты о транспортировке золотого запаса Российской империи: то кто-то пломбы с вагонов снял, то опечатанные ящики со слитками кто-то распечатал, то документы строгой отчетности кто-то кому-то не передал. Все становится на места, если вспомнить, что Томаш Масарик написал в начале 1920-х гг.: «мы вернулись из России не с пустыми руками».

Тогда же в Челябинске собрали съезд Чехословацкого войска. Повестка дня была простая: что делать? На съезд приехали делегаты от всех групп – из Сибири, Урала, с Поволжья, не было только владивостокских. По некоторым данным, они ехали, но были задержаны в Красноярске. Съезд проходил в 20-х числах мая. Было решено: оружия не сдавать, двигаться силой во Владивосток.

Заметим, что все эшелоны Советы в разных городах так или иначе пытались разоружить. Без подобных требований проехали только первые части, которые сопровождал комиссар Лукьянов, назначенный Совнаркомом в Москве. И владивостокские чехи не понимали: что за конфликты там, на Транссибе, ведь они же ехали нормально?

Заметили? Всего-то две провокации на огромный Транссиб – и зарево заполыхало!

Тем временем чехи, оставшиеся на западе, уже отчаялись куда-либо доехать и приняли решение: захватить Транссиб и пробиваться. Так все и пошло… Первый очаг мятежа возник в Сибири, в Мариинске и Новониколаевске. Затем был взят Челябинск. Пали Пенза, Самара – в считанные часы. К тому моменту, когда во Владивостоке начался мятеж, Транссиб уже во многом находился под контролем Чешского корпуса.

Кстати, сразу после восстания в Пензе во Владивосток были направлены курьеры. Они требовали от земляков, находившихся в городе, направить помощь. И в этом был резон: на западе едва насчитывалось 4 тысячи чешских штыков, а во Владивостоке, можно сказать, без дела стояли 14 тысяч. Но к курьерам местные политические руководители чехов отнеслись с подозрением. Первому и второму посланцам они просто не поверили. Да и в самом деле: какому дезертиру, сбежавшему с войны, захочется туда возвращаться! И только после того, как третий курьер доставил не просто приказ послать помощь, а документы, подписанные всем руководством чеховойска (и чешским, и французским) – коллективным решением было санкционировано общее выступление корпуса. Вот так завязались события, которые привели к мятежу во Владивостоке 29 июня 1918 г.

Представьте себе: дезертирам, которых поили-кормили задаром больше года и ничего всерьез не требовали взамен, вдруг сказали: вы остаетесь в России и помогаете воссоздавать Восточный фронт против Германии. «Как, – ужаснулись они, продемонстрировавшие всему миру, что солдаты они никакие (одно слово – дезертиры) – Воевать!?»

Ведь когда Россия вышла из войны, чехкорпус не понимал, что они делают в нашей стране. Началось моральное разложение, затем восстание, которое, кстати, подтолкнуло союзников на интервенцию. Так как она отчасти проводилась под лозунгом помощи чехам. По воспоминаниям современников, над этим лозунгом смеялись буквально все. И сегодня здравомыслящие люди недоумевают: огромная американская армия отправляется защищать вооруженный корпус?

В итоге интервенция унесла сотни тысяч русских жизней и отложила приход советской власти в Приморье на четыре года.

Основными игроками интервенции со стороны Антанты на востоке были Япония и США. Летом 1918 г. Франция прислала в Россию один батальон колониальных войск, состоящий частью из вьетнамцев, частью из уроженцев Эльзаса и Лотарингии. Англичане прислали сначала один колониальный батальон, потом еще. И только США и Япония вводили большие контингенты. Прежде всего, они были заинтересованы в восстановлении русского фронта, но расходились в методах. Кто-то считал, что нужно создать и поддержать новое правительство, которое продолжит войну, кто-то – что союзники сами должны восстановить фронт, а уж русские подтянутся.

Было еще одно опасение, связанное именно с Владивостоком. Там скопилось огромное количестве военных грузов. Представители Антанты, расценивающие правительство Ленина как плывущее в германском фарватере, опасались, что после заключения Брест-Литовского мира Россия, которой нечем платить репарации и контрибуции, отдаст Германии то, что лежало на этих складах. Несмотря на то, что все эти грузы были оплачены царским правительством и фактически принадлежали России, страны Антанты очень не хотели, чтобы из их оружия в них вдруг начали стрелять немцы. Так что ввели войска, дабы защитить эти самые грузы. Интервенты хозяйничали в России, как хотели [15].

Вот и тут: о военном имуществе России представители Антанты беспокоились, как им помнится, сильно – а про «золото Колчака» – ни полслова. Солидная часть русской добычи досталась тогда и Масарику, на подъем экономики и военной промышленности Чехословакии. Об этом золоте предпочитали помалкивать. Оно «заговорило» чешскими крупнокалиберными осадными орудиями «Шкода» под Ленинградом зимой 1942-1943 гг.

Кое-кому колониальные замашки американцев показались «мягковатыми». Английский исследователь Дж. Брэдли писал о разочаровании французов и англичан поведением американцев на Дальнем Востоке: «Они высадились на берег и сохраняли пассивность во Владивостоке до получения новых инструкций. В силу каких-то причин такие инструкции вовсе не поступали, и американцы бездействовали во Владивостоке на протяжении всего периода Гражданской войны в Сибири. Лишь несколько небольших подразделений покидали город; американская интервенция заключалась в основном во вмешательстве в экономические вопросы». «Мне всегда трудно было понять, – писал позднее генерал Грейвс, – почему Соединенные Штаты согласились с желанием Англии, Франции и Японии, чтобы войска Соединенных Штатов были направлены в Сибирь». Посол Бахметьев вскоре назовет американского командующего «радикальным идеалистом, полностью подпавшим там (в Сибири) под влияние пробольшевистских элементов». Личность Грейвса и его поведение вызывали нескрываемое недовольство союзников и всех без исключения представителей «белого движения» на Дальнем Востоке. Сам американский генерал вспоминал, что представители Англии, Франции и Японии «…не только не отрицали, но даже хвастали своими усилиями, направленными на уничтожение большевизма. На этих союзных конференциях вскоре стало очевидным, что для них я был загадкой, и при возникновении разногласий их стрелы в основном направлялись в меня. В наших политических линиях имелись основательные различия, которые никогда нельзя было примирить, пока оставались неизменными данные мне инструкции. Англия, Франция и Япония всегда имели своей целью нанесение любого возможного ущерба большевикам, тогда как я старался не враждовать ни с одной из русских группировок. Хорошо известно, что британские и французские представители постоянно пытались добиться моего отстранения от командования по той причине, что я выполнял приказы правительства США, а не пожелания (английского) генерала Нокса».

Еще бы – американцы не были дураками – ссориться с большевиками до прибытия «золота Колчака» в порт Владивосток было просто вредно. Это ставило под угрозу выполнение основной задачи (прим. авт.) [16]. Контроль ситуации в городе и порту Владивостока – такой она была. А когда чехи Масарика привезли-таки золотой запас России и начали «бузить», «под шумок» их мятежа американцы погрузили ящики и мешки с колоссальным богатством на свои крейсера, и были таковы.

Вот такие это были тяжелые для России времена. Времена были самые подходящие для того, чтобы «ловить рыбку в мутной воде». «Рыбаков» самых разных мастей и направлений долго ждать не пришлось. Задача авторов статьи заключается в отделении «зерен от плевел»: очистить от различных малозначительных фактов и побочных версий главные, основные поворотные пункты грабительской истории расхищения российского золотого запаса, обеспечившего появление на политической карте мира нового государства – Чехословакии.

Некоторые исследователи считают, что действительную роль В.И. Ленина в руководстве молодой Советской Республикой преувеличивали, чтобы списать на него всю ответственность, поэтому и «выпячивали» Совет Народных Комиссаров. Действительно, если взять первую советскую конституцию, которая была введена через два месяца после революции, там можно увидеть, что главным органом власти в стране объявлялся съезд Советов. Но, поскольку он физически существовал только когда был собран (как хитро и было предусмотрено), что бывало очень редко, а руководить государством нужно было ежедневно, то фактически верховным органом власти, по конституции, являлся ВЦИК Советов, председателем которого был Яков Свердлов, а с 30 сентября 1918 г. власть и вовсе перешла к Реввоенсовету, председателем которого тогда был Лейба Троцкий. И самые жестокие законы Троцкого в начальный период прошли именно через ВЦИК Свердлова. Более того, Свердлов легко подписывал такие указы. Такие как, например, об образовании Реввоенсовета, о назначении Троцкого, о красном терроре, о «расказачивании» и многие другие, без всякого ВЦИКа, самолично.

3 марта в Брест-Литовске был подписан мирный договор между Россией и Германией, невыгодный, но жизненно необходимый для России. Это была позиция Ленина против позиции Троцкого (ни мира, ни войны) и Бухарина (война до победного конца). Подписав этот договор, Ленин сорвал планы Троцкого и толстосумов США и Англии, которым не оставалось ничего, кроме интервенции – необходимо было как-то возвращать деньги, данные на революцию.

11 марта 1918 г. Ленин написал статью, в которой есть интересный абзац: «Не надо самообманов. Надо измерить целиком, до дна, всю ту пропасть поражения, порабощения, унижения, в которую нас теперь толкнули. Чем яснее мы это поймем, тем более твердой, закаленной, сделается наша воля... наша непреклонная решимость добиться, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала, в полном смысле, могучей и обильной»... Многим за океаном тогда послышался тревожный звоночек. Может быть, тогда и была дана команда «Фас!», закончившаяся стрельбой на заводе Михельсона?

Комбинация была многоходовой: убийство Мирбаха 6 июля 1918 г. явилось не только попыткой сорвать Брестский мир, но и первым ударом по Ленину. Одним из убийц был Яков Блюмкин, левый эсер, сотрудник секретного агентства ВЧК, убийца и провокатор, впоследствии верный пес Троцкого. Этим убийством Блюмкин подставил не только левых эсеров, но и главу ВЧК Дзержинского, якобы подписавшего мандат Блюмкину, который тот и утерял на месте преступления. За это, на время расследования, Ленин отстранил Дзержинского от руководства ВЧК, чем оголил свой тыл в опасный момент. Поднялся эсеровский мятеж в Москве и Ярославле. В Москве левоэсеровский мятеж был подавлен за один день, а в Ярославле – только к 21 июля, а уже 24 июля послы западных государств перебираются в Архангельск, где высаживается первый десант англичан. Вскоре во Владивостоке высаживаются американцы и японцы. Интервенция началась. И направлена она была на поддержку Троцкого против Ленина, явившись еще одним детонатором гражданской войны... В дело вступила екатеринбургская банда Я. Свердлова, усиленная двумя родными братьями Якова – Беньямином (на тот момент он фактически был Наркомом путей сообщений и, естественно, контролировал и ТРАНССИБ) и Зиновием Пешковым, руководившим от французского правительства Чехословацким легионом. Бах-бах, несколько выстрелов и взрывов в столицах – и золотой запас России под чутким руководством братьев Свердловых поехал на Дальний Восток.

Убийство царской семьи четко укладывается в предполагаемый свердловский замысел. Участник расстрела царской семьи, подельник Я. Юровского, М.А. Медведев (Кудрин) в своих воспоминаниях утверждает, что решение о казни Романовых было принято Екатеринбургом и утверждено ВЦИК уже задним числом. Уралоблсовет находился под мощным давлением фанатичных левых эсеров – требовавших немедленно расстрелять Николая – которые начали обвинять большевиков в непоследовательности. Слово «ленинец» среди уральских большевиков было чуть ли не ругательным, чему был причиной Брестский мир, где Ленин, по их словам, выступил как оппортунист-примиренец. Ленин тогда не был для них безусловным авторитетом, тем более, здесь работали революционеры с большим стажем, считавшие себя не ниже Ленина, и уж гораздо революционнее. Это определяло и их отношение к царской семье, они хотели решить этот вопрос радикально. И причины были гораздо глубже, во всяком случае, для Свердлова. А вот для Ленина такое было неприемлемым, он был намерен судить Николая в столице. Расстрел оказался, своего рода, провокацией против Ленина и той линии, которую он проводил. И не только политика – деньги (и романовские, и золотой запас) – вот причина жестокой резни в Екатеринбурге.

Расстрел царской семьи – не первое убийство, совершенное уральскими боевиками Свердлова. Мало кому известно, что параллельно с уничтожением Романовых, уничтожались родственники Ленина. И опять все нити вели к Юровскому, Голощекину и их патрону, Свердлову. В январе 1918 г. был убит кадет Виктор Ардашев, двоюродный брат Ленина. Документ о смерти Ардашева подписал областной комиссар юстиции Голощекин, а расследовал это дело председатель следственной комиссии Юровский. В июне был арестован, обвинен в измене революции и тут же расстрелян двоюродный племянник Ленина, а в конце июня по приказу Юровского был арестован отец убитого Ардашева и его брат, схваченный вместе с детьми. Кто-то сообщил Ленину о творимых бесчинствах, и тот телеграфировал: «Прошу срочно сообщить мне причины обыска и ареста». Убийство родственников Ленина проводилось теми же людьми, которые убили царскую семью, это были люди Свердлова, они действовали, явно, вопреки Ленину и тайно от него. Факт, что Ленин лишь случайно узнал об опасности, грозящей родственникам, говорит, что в то время он находился в информационной блокаде и не был всемогущим, как нам доказывают...

Напрашивается вывод, что истребление родственников Ленина, убийство Мирбаха, цареубийство, мятеж левых эсеров и покушение на Ленина − звенья одной цепи, которые подготавливались и осуществлялись одной и той же силой. Итак, в лето 1918 г. власть Ленина оказалась под угрозой. На политическом горизонте вырисовывалась новая фигура партийного руководителя: не оратора и идеолога, каким был Троцкий, а незаметного партаппаратчика, функционера, известного лишь в узких кругах партии – Я.М. Свердлова.

Фактически, при словах «убийство Мирбаха», «покушение на Ленина», «золото Колчака» и «чехословацкий легион» также четко, однозначно и недвусмысленно всплывает фамилия Свердлова.

Утром 30 августа 1918 г. в Петрограде был убит Урицкий, а вечером совершили покушение на Ленина. Бесспорно: за Каплан стоял Свердлов, использовавший этот акт для узурпации власти и разжигания гражданской войны. Учтите, что Каплан была очень хорошей подругой сестры Свердлова – Сары, работавшей в секретариате Ленина. Сара знала весь распорядок дня Владимира Ильича. Каплан, отрицавшую свою вину, на третий день расстреляли по приказу Свердлова. Новый «вождь» убрал опасного свидетеля. Между прочим, в воспоминаниях Бонч-Бруевича есть один эпизод, когда в день покушения на Ленина Свердлов открыл его кабинет и рылся в бумагах, что было строго запрещено...

Что же произошло после ранения Ленина? ВЦИК передал всю полноту власти Троцкому, назначив его председателем вновь созданного Реввоенсовета, Совнарком принял печально известное постановление о красном терроре, а к концу года полыхала вся страна – в пламени Гражданской войны. Организатор же переворота сосредоточил в своих руках всю власть, председательствуя в Совнаркоме вместо Ленина и сохранив за собой прежние посты.

Ленин, когда оправился от ран, видимо, прекрасно понял, что случилось. Во всяком случае, в состав Реввоенсовета, в котором Троцкий собрал, было, своих приверженцев, Владимир Ильич включил еще семерых – противников Троцкого, в том числе и И.В. Сталина. Не стоит забывать, что на 18 марта 1919 г. был назначен восьмой съезд партии, на котором должна была разгореться острая борьба. Ленин после ранения был слабым, и мог встать вопрос о его замене. Вероятнее всего, в руках Свердлова и сосредоточилась бы вся полнота власти. Но за полтора дня до начала 8-го съезда Яков Свердлов неожиданно умирает якобы от простуды... [17]

Многим, особенно не очень сведущим в истории читателям, все вышеизложенное покажется конспирологией. Однако истинность свердловского заговора со временем проступает все явственней.

Также может показаться, что добродушные швейки и гашеки просто никак не могли быть источником страшных бед для России 1918-1919 гг. Одним из характерных примеров для тех, кто усомнится в авторских «страшилках» о чехах, является послевоенная история 1945 г.: почитайте, что творили чехи с судетскими немцами после окончания Второй мировой войны – тогда образ простодушных работящих добряков наверняка несколько померкнет. Было изгнано около трех миллионов немцев. Изгнание сопровождалось убийствами и издевательствами. Погибли десятки тысяч женщин, детей, стариков [18].

Подробное изложение дальнейших событий – в следующем номере альманаха «Твой Товарищ». Мы расскажем, как именно Чехословакия была создана на русское золото и основана на русской крови. Исторически (де факто) это новообразование было призвано обеспечивать Германию, которой версальским договором было запрещено строить танки, самолеты и др., всеми видами самого высокотехнологичного (на тот момент) оружия. И порождение Масарика справилось: чехословацкие заводы в годы Второй мировой войны постоянно обеспечивали вооружением, как минимум, 40 (сорок!) дивизий вермахта. Мало того, на заводах в Брно и Пльзене строили то самое «чудо-оружие», о котором неоднократно упоминал в своих речах А. Гитлер – вспомним заводы «Шкода» в 1945 г. и внезапно захватившую г. Пльзень 6-ю армию США генерала Паттона – кстати, не знаете, почему он так внезапно умер сразу после войны?

Более полумиллиона выходцев из Чехословакии – чехов, словаков, фольксдойче – воевали на Восточном фронте…

Конец первой части.

Список источников и литературы:

1. Задорожнюк Э.Г. Штрихи к портрету Томаша Гаррига Масарика // Новая и новейшая история. – 2012. – № 5. – С. 151-163.

2. Масарик Т.Г. Философия – социология – политика. Избранные тексты. М.: РУДН, 2003.

3. Документы об антинародной и антинациональной политике Масарика / ред. Туманов М., М., изд. Иностранной литературы, 1954.

4. Стариков Н. Война чужими руками. Сайт: Комсомольская правда, http://pvo-info.ru.

5. Soubigou A. Tomáš Garrigue Masaryk. Praha; Litomyšl: Paseka, 2004.

6. Шамбаров В. Белогвардейщина. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. – 640 с.

7. Масарик Т.Г. Россия и Европа. Эссе о духовных течениях в России. Т.1-3. СПб: РХГИ, 2004.

8. Фирсов Е.Ф. Т.Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков.

9. Сайт: http://statearchive.ru/docs.html.

10. Маслов В.П. Томаш Масарик и роль личности в истории. Сайт: kprf.ru (дата обращения 14.02.2005).

11. Журин А. Золотой запас Российской Империи. Сайт: «Совершенно секретно», № 10/387. Октябрь 2016. С.4-5.

12. Волынский Н.Г. «Анабазис» чехословацкого легиона. Сайт: www.ng-volynsky.ru.

13. Версальский мирный договор. Полный перевод с французского. М., 1925. – 197 c.

14. Гагин В.В. О борьбе с искажениями и фальсификацией отечественной истории. Тенденции развития химии, нефтехимии и нефтепереработки. Материалы Всероссийской НПК, посвященной 70-летию победы в Великой Отечественной войне и 85-летию Казанского национального исслед. университета. Том. 2. Нижнекамск. 22.05.2015. – СС. 198-199.

15. Берчанская Л., Александров П. Чешская пешка в партии, разыгранной Антантой. Сайт: VladNews/Владивосток. Новости. ЭЛЕКТРОННЫЕ ВЕРСИИ 4203 (142) от 21 сентября 2017 г.

16. Интервенция. «Янки» на Дальнем Востоке. Сайт: «Историческая правда» (дата обращения 22.02.2017).

17. Назаров Г. Новое прочтение дела Фанни Каплан. Сайт: zazubr.org/2015/07/10/29332/ (дата обращения 7.01 2018).

18. Конев И.С. Сорок пятый. М.: Воениздат, 1966. – 280 с.