В начале 21-го века стоит задуматься над рядом интересных и непростых вопросов. Например, почему развалился СССР и рухнул социализм? Почему коммунистические партии Европы вдруг (после событий 1968 года) перешли на позицию еврокоммунизма и стали враждебны СССР? Почему, воплощая идеи и мечты Маркса о социалистическом строе, мы построили сильное государство вопреки заветам самого Маркса? И почему ни одна марксистская революция не победила в странах индустриально развитых? Все революции как раз и произошли в странах аграрных с преобладающим крестьянским населением.

Пытаясь разобраться в этих проблемах я взялся за повторное штудирование одной из последних работ Иосифа Виссарионовича Сталина «Экономические проблемы социализма». По моему глубокому мнению запрет на изучение трудов и жизни великого теоретика и практика построения социализма в одной стране, как раз и привёл в итоге к гибели СССР.

В самом начале своего труда Сталин пишет про соотношение объективного и субъективного начал в отношении природы экономических законов. Тем самым он пытается предостеречь своего читателя от впадания в «бред» объективизма (на Западе зачастую считают законы экономики такими же объективными как и законы физики), так и в бред субъективизма, который впоследствии выразился в Хрущёвский волюнтаризм. Бред субъективизма заключается в том, что волевым путем, путем административным пытаются регулировать экономику, создавая тем самым чёрный и серый рынок и демотивируя народ к труду. Ранее тот же объективизм можно было усмотреть в позиции Мартов, Плеханова, а потом и «правых» в ВКП (б), которые отрицали возможность построения социализма в одной стране, что де страна не дозрела до социализма и что де буржуазия не выполнила своей исторической миссии. В тексте своей статьи Сталин возвращается к теме «горе-марксистов», разбирая статью Энгельса «АнтиДюринг». Так, в частности, Сталин пишет:

«Нельзя, конечно, назвать ответом мнение некоторых горе – марксистов, которые считают, что при таких условиях следовало бы отказаться от взятия власти и ждать, пока капитализм успеет разорить миллионы мелких и средних производителей, превратив их в батраков, и концентрировать средства производства в сельском хозяйстве, что только после этого можно было бы поставить вопрос о взятии власти пролетариатом и обобществлении всех средств производства. Понятно, что на такой «выход» не могут пойти марксисты, если они не хотят опозорить себя вконец».

В данном случае критикуются «правые» от марксизма: социал-демократы Запада, наши «меньшевики», «правая оппозиция» в ВКП (б). В свою очередь того же Горбачёва можно считать преемником «правой оппозиции». Это те самые социал-демократы, которые чуть ли не изначально стали социал-предателями, предавая не только классовые интересы рабочих и крестьян, но и национальные. После 20-го съезда КПСС на позиции, близкие позициям социал-демократов перешла часть коммунистов Западных компартий – так называемый еврокоммунизм. В итоге еврокоммунисты стали критично относится к СССР, а после вторжения в Чехословакию в 1968 году перешли на откровенно антисоветские позиции. Нынешнее состояние дел в западных компартиях печально. Вот к чему пришла Французская коммунистическая партия под руководством Робера Ю:

30-й конгресс Французской коммунистической партии, который завершается завтра в небольшом прованском городке Мартиг, возможно стал днем рождения «нового коммунизма». Партия осудила собственное «сталинистское» прошлое, отреклась от идолопоклонства перед серпом и молотом, отказалась от ленинизма. Национальный секретарь ФКП Робер Ю заявил, что отныне это будет новая партия.

«Новый коммунизм», которого так бы хотела Французская компартия, состоит не только в отказе от марксистско-ленинских догм, догм прошлого и осуждении самого прошлого. Ю обещает, что его партия, во-первых, омолодится и «феминизируется», прежде всего — в руководящих органах, станет обращать больше внимания на проблемы иммигрантов, будет более активно участвовать в управлении государством, в идеологии перейдет от коллективизма к индивидуализму (среди членов партии немало мелких владельцев). Партия должна перейти от постоянной оппозиции к предложению — одна из главных идей выступлений на конгрессе. Таким образом, Маркс, Ленин и Морис Торез — больше не указчики» (Замятин В. Французская компартия отрекается от прошлого // День (украинская газета). 2000. № 53, http://www.day.kiev.ua/88477/)

В результате:

«Открещиваясь от прошлого своей партии, Робер Ю хочет прослыть "героем нашего времени" или даже человеком, предвосхищающим время. В таком ключе сейчас готовятся задуманные преобразования и уже в этом году на очередном съезде они будут предложены делегатам для одобрения. Одно из новшеств, которое загодя проводится в жизнь, это смычка и принятие в лоно партии всех представленных в стране общественных движений и организаций - женских, экологических, антирасистских и даже группировок гомосексуалистов...» (Катин В. Французская компартия станет Гайд-парком. Независимая газета. 2001, 10 февраля http://www.ng.ru/world/2001-02-10/6_hide_park.html.)

Последнее – переход с защиты прав рабочих, служащих и фермеров на позиции защиты прав всякого рода меньшинств – не должно сильно удивлять. Мы в СССР пропустили феномены Франкфуртского института социальных исследований и неомарксизма. В результате деятельности этих «новаторов от марксизма» (Э.Фром, Т.Адорно, Г.Маркузе) получилась какая-то жуткая помесь фрейдизма и марксизма. По их мнению: по мере развития капитализма революционность и значение рабочего класса будут падать (производство переводится в страны третьего мира), а место революционных детонаторов должно перейти от рабочих к разным меньшинствам (национальным, религиозным и сексуальным), за права которых и надлежит бороться. По мнению такого крупного политика и глубокого мыслителя как Патрик Бьюкенен за переформатированием США и стран Запада (западная Европа и Япония) в сторону политкорректности и культа меньшинств стояла именно Франкфуртская школа. По иронии судьбы одним из отцов-основателей франкфуртской школы был ученый, революционер, коммунист и разведчик Рихард Зорге.

Результат увлечения Французской компартии подобного рода экспериментам с марксизмом привели к падению реального престижа и значения партии. Вот данные:

Удивительно то, что рабочий класс во Франции имеется (Франция так и не перешла к «постиндустриальному» паразитированию на чужой индустрии (как паразитируют те же США и Великобритания на индустрии стран Юго-Восточной Азии)), причём рабочий класс, фермеры и студенты во Франции традиционно активные. ФКП, двигаясь по пути еврокоммунизма покинула свой электорат, выбрав вместо рабочих и фермеров гомосексуалистов и феминисток. Вполне возможно, что КПРФ под руководством Г.А.Зюганова уже тронулась в путь по траектории ФКП И Робера Ю: как иначе истолковать тесное сотрудничество Зюганова и «оппозиционера» и защитника прав «меньшинств» Удальцова.

«Нельзя так же считать ответом мнение других горе – марксистов, которые считают, что следовало бы, пожалуй, взять власть и пойти на экспроприацию мелких и средних производителей в деревне и обобществить их средства производства. На этот бессмысленный и преступный путь также не могут пойти марксисты, ибо такой путь подорвал бы всякую возможность победы пролетарской революции, отбросил бы крестьянство надолго в лагерь врагов пролетариата».

А здесь упомянуты наши «друзья» троцкисты с их идеей перманентной революции. Троцкисты вообще проделали совершенно феноменальный интеллектуальный кульбит от отрицания буржуазии до прямого служения ей. Вот цитата из статьи А.Г.Дугина «Левые и Запад Неожиданный альянс» ( Александр Дугин - Журнал «Однако» номер №06 (115)):

«Еще один случай аналогичной стратегии мы видим на примере американских неоконсерваторов, которые также вышли из американского троцкизма. Основываясь на той же самой логике, что и неомарксисты в духе Валлерстайна или Негри/Хардта, американские троцкисты, позднее ставшие ядром неоконсерваторов (neocons) первого поколения (Н. Подгорец, И. Кристол и т.д.), идентифицировали сталинизм и СССР как главного врага мировой революции. Для борьбы с ним вначале пошли на компромисс с буржуазной демократией (интегрировавшись в Демократическую партию США), а затем двинулись дальше и солидаризовались с республиканцами. Это стало для них возможным не из «беспринципности и оппортунизма», а в силу доктринальной убежденности в том, что мировой революции должна предшествовать стадия полной интернационализации и глобализации планеты. Поэтому-то они и стали ярыми и открытыми апологетами американского империализма, свободного рынка и мирового правительства; эта фаза являлась необходимой прелюдией для будущей революции.

После распада СССР ненависть к «русским» у них сохранилась. И первоочередной задачей стала окончательная десуверенизация России, а затем и Китая, следующей преграды на пути либеральной глобализации. После того как советский социализм пал, неоконсерваторам осталось справиться с Китаем, исламскими странами и остальными обществами, которые еще продолжали настаивать по инерции на сохранении национального суверенитета.

Конечно, неоконсерваторы так далеко ушли от стартовых позиций троцкизма и настолько прочно солидаризовались с радикальным либеральным империализмом, что трудно сказать, осталась ли у них еще вера в последующую собственно пролетарскую фазу. Если осталась, то они это тщательно скрывают. Но на практике это большого значения не имеет: глобализм интегрированного глобального американоцентричного мира во главе с мировым правительством в любом случае является тем этапом, миновать который невозможно. И бывшие троцкисты лишь подталкивают с особой силой и энергией этот процесс, который традиционные американские консерваторы, напротив, привыкли проводить в жизнь не столь активно и с оглядкой на изоляционистские тенденции, весьма сильные у большинства американцев. Поэтому-то классические американские консерваторы (П. Бьюкенен или Р. Пол), называемые иногда «палеоконсерваторами», с такой настороженностью и недоверием относятся к неоконам, подозревая их в двойной игре и неискренности в защите национальных интересов США, фритредерства и либерализма».

Как видим, в реальности и «правая оппозиция» и «левая оппозиция» перешли к активной работе против рабочих и крестьян. По сути их можно считать единой оппозицией коммунистами –космополитами или коммунистами-интернационалистами.

Именно этим группировкам и противостояла группа Сталина, который отвечал за генеральную линию партии. В свое время замечательный ученый и редкий умница Устрялов назвал линию Сталина – национал-большевизмом. Если заменить режущий глаз термин «национал» (опороченный впоследствии Гитлером и Э.Лимоновым) на «народный, то получается вполне адекватный термин «народный большевизм».

Сам Сталин противопоставляет позицию своей группы как «правым уклонистам», так и «левым уклонистам». К числу левых уклонистов можно обоснованно отнести Н.С.Хрущева, который проводил антинародную волюнтаристскую политику в духе троцкистской перманентной революции. Это проявлялось в следующих моментах:

1. Экспроприация крестьянства, выразившаяся в изъятии у крестьян личного приусадебного хозяйства, личного скота, лишения колхозов хозяйственной самостоятельности, насильственного административного превращения части колхозов (кооперативов) в совхозы (госпредприятия). Стоит отметить, что экспроприация подобного рода проводилось в форме грубейшего нарушения Конституции СССР (была нарушена статья 7, согласно которой «Каждый колхозный двор, кроме основного дохода от общественного колхозного хозяйства, имеет в личном пользовании небольшой приусадебный участок земли и в личной собственности подсобное хозяйство на приусадебном участке, жилой дом, продуктивный скот, птицу и мелкий сельскохозяйственный инвентарь - согласно устава сельскохозяйственной артели»).

2. Экспроприация кооперативов. о 14 апреля 1956 года появилось постановление ЦК КПСС и СМ СССР «О реорганизации промысловой кооперации». Произошло уничтожение системы кооперативов. В кооперативных организациях насчитывалось свыше 114 тысяч мастерских и других промышленных предприятий, где работали 1,8 миллиона человек. Они производили 5,9% валовой продукции промышленности, например, до 40% всей мебели, до 70% всей металлической посуды, более трети верхнего трикотажа, почти все детские игрушки. В систему промысловой кооперации входило 100 конструкторских бюро, 22 экспериментальные лаборатории и два научно-исследовательских института (по данным с сайта: http://nauka.relis.ru/01/0305/01305058.htm). Этот акт также был грубейшим нарушением Конституции СССР (статьи 5 и 7). Помимо этого этот акт породил теневой рынок.

3. Возврат к политике «экспорта революции» в связи, с чем имели место авантюры в виде поддержки националистических арабских режимов (Египет).

4. Отход от народной политики (снижение расценок на труд рабочих, расстрел рабочей демонстрации в Новочеркасске) к политике доминирования партийной элиты.

5. Волюнтаристский подход к решению проблем, отрицающий как законы экономики (уничтожение приусадебных хозяйств), законы государства (экспроприация собственности кооперативов), законы природы (освоение Целины и залежных земель, попытки насаждения кукурузы где только можно и нельзя), законов развития общества.

6. Преступно легкомысленное отношение к строительству коммунизма (XXII съезд КПСС: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»), то есть полное непонимание законов развития общества.

7. Гонения на православную церковь. Это было нарушением статьи 128 Конституции СССР. При этом католические и иные христианские общины не притеснялись.

8. Оплёвывание Сталина и его политики. Оплёвывание достижений предыдущего периода. Это прежде всего зарытый доклад Хрущёва при закрытии ХХ Съезда КПСС. Американский историк Гровер Ферр в своей книге «Антисталинская подлость» проанализировал весь доклад Хрущева. В докладе все тезисы были лживы.

9. Результатом послужил раскол коммунистического движения. Отход от СССР Китая и Албании. По сути, ради удовлетворения своих нездоровых политических амбиций Хрущев поменял сталинистов Энвера Ходжу и Мао Цзедуна на первого еврокоммуниста Броз Тито.

10. Антирусская политика Хрущева. Выделение дополнительных преференций национальным республикам (Закавказье, Прибалтика) в ущерб России. Это тем более интересно, если учитывать прокатолическую ориентацию самого Хрущева (аудиенция у Римского папы Иоанна XXIII его дочери Рады Аджубей и зятя Алексея Аджубея).

В пору правления Хрущева было провозглашено то, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Это помимо роста конфронтации со странами Запада (коммунистический режим в одной стране в отличие от социализма – не построишь, так как коммунизм – всеобщее дело по определению) еще грубо нарушало коммунистическую идеологию. Так И.В.Сталин в своей работе «Экономические проблемы…» писал, что:

«…раньше, чем перейти к формуле «каждому по потребностям», нужно пройти ряд этапов культурного перевоспитания общества, в течение которых труд из средства только лишь поддержания жизни будет превращен в глазах общества в первую жизненную потребность, а общественная собственность – в незыблемую и неприкосновенную основу существования общества».

То есть процесс долгий и тяжелый, в сравнении с которым 30 лет блужданий евреев по Синайской пустыне под руководством Моисея – не более, чем туристическая прогулка.

Такое легкомысленное отношение Хрущева к труднейшей задаче построения коммунизма послужил дальнейшей деградации общества и непониманию трудностей построения коммунизма. По существу навязывалось не ответственное и трудовое понимание коммунизма, а отношение чисто потребительское и инфантильное. Что в дальнейшем привело к дискредитации самой идеи коммунизма.

Но такое легкомысленное отношение не было бы возможно без запрета на публикацию и изучение работ Сталина. То есть СССР и партия отказались от изучения работ и практики главного строителя социализма в СССР. Ситуация парадоксальная. Но этот парадокс как раз и вышел нам боком. В чем причина? Идеология чистого марксизма – суть учение разрушительное, не предполагающее созидательных действий. Более того, марксизм отражает капиталистическую действительность (уничтожение мелких ремесленников и крестьян) одной единственной страны – Англии второй половины 19-го века. Ни одна другая страна мира (в том числе и США) так и не подошли тогда к той специфической общественной модели, которую являла Англия. Классический марксизм отражает также и еще одну ее специфическую черту – это война «Всех против всех» (Гоббс), выражающаяся в тотальной конкуренции (Мальтус, Дарвин). На это специально обращает внимание Сталин:

Из этого следует, что Энгельс имеет ввиду страны, где капитализм и концентрация производства достаточно развиты не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве для того, чтобы экспроприировать все средства производства страны и передать их в общенародную собственность. Энгельс считает, следовательно, что в таких странах следовало бы наряду с обобществлением всех средств производства устранить товарное производство. И это, конечно, правильно.

Такой страной являлась в конце прошлого века, к моменту появления в свет «Анти Дюринга», лишь одна страна – Англия, где развитие капитализма и концентрация производства как в промышленности, так и в сельском хозяйстве были доведены до такой точки, что была возможность в случае взятия власти пролетариатом передать все средства производства в стране в общенародное достояние и устранить из обихода товарное производство».

Идеализация Англии (этого урода из уродов) является одной из «Ахиллесовых пят» в классическом марксизме. Вместо изучения опыта и истории всего остального человечества Маркс и Энгельс идеализировали уродливый путь дегуманизации Англии, назвав его основным путем развития человечества. Это тот случай, когда 99% человечества «шагают не в ногу», а только 1% в «ногу». Применение английского опыта к другим странам ничего хорошего дать не могло. Один из отцов-основателей США Томас Джефферсон писал, предупреждая своих соотечественников от подражания чужому английскому капиталистическому опыту:

Если американский народ когда-либо позволит банкам контролировать эмиссию своей валюты, то вначале посредством инфляции, а затем — дефляции, банки и корпорации, которые возникнут вокруг них, лишат людей всего имущества, а их дети окажутся беспризорными на континенте, которым завладели их отцы. Право выпускать деньги должно быть отнято у банков и возвращено конгрессу и народу, которому оно принадлежит. Я искренне полагаю, что банковские институты более опасны для свободы, нежели регулярные армии. (The Writings of Jefferson, vol. 7 (Autobiography, Correspondence, Reports, Messages, Addresses and other Writings) (Committee of Congress Washington, D. C., 1861) p. 685.)

Из той же идеализации Англии и ее основной идеологии («Фритредерство» - свободная торговля) шло и отрицание классическим марксизмом института государства. Более того, сильные государства (поимо Англии, разумеется) считались врагами свободы и общественного прогресса. Это были: Пруссия (потом Германская империя), Российская империя. Излишне напоминать, что в случае с СССР мы приобрели более сильное государство, чем было в Российской империи. Как раз ослабление государства и государственного контроля привели к деградации и ликвидации СССР. Более того, как показывает опыт тех же СССР и Германии – именно наличие сильного государства способствовали развитию науки, промышленности и культуры. Дальнейшее же движение Англии по ее уникальному историческому пути породило феномен «британских ученых».

И.В.Сталин не в первый раз полемизировал с отцами марксизма. Так Сталин И.В. в полемической публикации «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма»: Письмо членам Политбюро ЦК ВКП(б) 19 июля 1934 года» писал, что:

Товарищ Адоратский предлагает напечатать в ближайшем номере «Большевика», посвященном двадцатилетию мировой империалистической войны, известную статью Энгельса «Внешняя политика русского царизма», впервые опубликованную за границей в 1890 году. Я считал бы вполне нормальным, если бы предлагали напечатать эту статью в сборнике сочинений Энгельса или в одном из исторических журналов. Но нам предлагают напечатать ее в нашем боевом журнале, в «Большевике», в номере, посвященном двадцатилетию мировой империалистической войны. Стало быть, считают, что статья эта может быть рассматриваема как руководящая или, во всяком случае, глубоко поучительная для наших партийных работников с точки зрения выяснения проблем империализма и империалистических войн. Но статья Энгельса, как видно из ее содержания, несмотря на ее достоинства, не обладает, к сожалению, этими качествами. Более того, она имеет ряд таких недостатков, которые, если она будет опубликована без критических замечаний, могут запутать читателя.

Поэтому я считал бы нецелесообразным опубликование статьи Энгельса в ближайшем номере «Большевика».

Но что это за недостатки?

1. Характеризуя завоевательную политику русского царизма и воздавая должное мерзостям этой политики, Энгельс объясняет ее не столько “потребностью” военно-феодально-купеческой верхушки России в выходах к морям, морских портах, в расширении внешней торговли и овладении стратегическими [c.18] пунктами, сколько тем, что во главе внешней политики России стояла якобы всемогущая и очень талантливая шайка иностранных авантюристов, которой везло почему-то везде и во всем, которой удивительным образом удавалось преодолевать все и всякие препятствия на пути к своей авантюристической цели, которая удивительно ловко надувала всех европейских правителей и добилась, наконец, того, что сделала Россию самым могучим в военном отношении государством.

Такая трактовка вопроса в устах Энгельса может показаться более чем невероятной, но она, к сожалению, факт.

Вот соответствующие места из статьи Энгельса.

«Внешняя политика, – говорит Энгельс, – это, безусловно, та область, в которой царизм очень и очень силен. Русская дипломатия образует своего рода новый иезуитский орден, достаточно мощный, чтобы превозмочь в случае надобности даже царские прихоти и, широко распространяя коррупцию вокруг себя, пресечь ее в своей собственной среде. Вначале этот орден вербовался по преимуществу из иностранцев: корсиканцев, как, например, Поццо-ди-Борго, немцев, как Нессельроде, остзейских немцев, как Ливен. Иностранкою была и его основательница, Екатерина II».

«До сих пор только один чистокровный русский, Горчаков, занимал высший пост в этом ордене. Его преемник фон-Гирс опять уже носит иностранную фамилию».

Это тайное общество, вербовавшееся первоначально из иностранных авантюристов, и подняло русское государство до его нынешнего могущества. С железной настойчивостью, неуклонно преследуя намеченную цепь, не останавливаясь ни перед вероломством, ни перед предательством, ни перед убийством из-за угла, ни перед низкопоклонством, не скупясь на подкупы, не опьяняясь победами, не падая духом при поражениях, шагая через миллионы солдатских трупов и, по меньшей мере, через один царский труп, эта шайка, настолько же бессовестная, насколько и талантливая, сделала больше, чем все русские армии, для того, чтобы расширить границы России от Днепра и Двины за Вислу, к Пруту, Дунаю, к Черному морю, от Дона и Волги за Кавказ, к истокам Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи. Это она сделала Россию великой, могущественной, внушающей страх, и открыла ей путь к мировому господству. (См. вышеупомянутую статью Энгельса).

Можно подумать, что в истории России, в ее внешней истории, дипломатия составляла все, а цари, феодалы, купцы и другие социальные группы – ничего, или почти ничего.

Можно подумать, что если бы во главе внешней политики России стояли не иностранные авантюристы, вроде Нессельроде или Гирса, а русские авантюристы, вроде Горчакова и других, то внешняя политика России пошла бы другим путем.

Я уже не говорю о том, что завоевательная политика со всеми ее мерзостями и грязью вовсе не составляла монополию русских царей. Всякому известно, что завоевательная политика была также присуща – не в меньшей, если не в большей степени – королям и дипломатам всех стран Европы, в том числе такому императору буржуазной формации, как Наполеон, который, несмотря на свое нецарское происхождение, с успехом практиковал в своей внешней политике и интриги, и обман, и вероломство, и лесть, и зверства, и подкупы, и убийства, и поджоги». (Цит. по: Сталин И.В. Cочинения. – Т. 14. – М.: Издательство «Писатель», 1997. С. 18-23.)

Как видим, Сталин далеко не в первый раз полемизировал с отцами-основателями марксизма. С критики публикации указанной статьи Энгельса начался разворот во внутренней политике в СССР: с огульной критики прошлого России к преподаванию истории с патриотических позиций. Впоследствии этот разворот привел к репрессиям против «интернационал-большевиков», как правых, так и левых (см. соответствующие процессы 1937 и 1938 гг.). Стоит лишний раз отметить, что и Энгельс и Маркс были русофобами: об этом много написано в книге С.Г.Кара-Мурзы «Маркс против русской революции». Поэтому восприятие их текстов как истины в последней инстанции сильно испортило будущее СССР.

….По моему мнению Сталин прекрасно понимал опасность «чистого марксизма» марксизма: перед его глазами были примеры социал-демократов , троцкистов. Поэтому в своей работе «Экономические проблемы социализма» он призывал к осторожности в обращении с марксистской методологии. Особое внимание он обращал на то, что нельзя к социалистической действительности применять марксистскую методологию, созданную для анализа капитализма.

Не подходила марксистская методология и для анализа самого капитализма. По следующим причинам:

1. Маркс опирался на единственный пример страны победившего капитализма – Англии. Поэтому перенос методологии на другие страны приводил к постоянным ошибкам. Например, капитализм в США появился только после гражданской войны. До этого огромный пласт экономики как южных штатов, так и северных находился за пределами капитализма (аграрный сектор).

2. В своем анализе Маркс «упустил» целый ряд объектов исследования: услуги, в том числе финансовые, реальную эксплуатацию капиталистами некапиталистического сектора экономики (крестьянство, население колоний, собственное государство).

Еще в 1913 году Роза Люксембург опубликовала свою книгу «Накопление капитала», в которой, по мнению Розы Люксембург, реализация производимой продукции в условиях «чистого капитализма» невозможна, возможность реализации обеспечивается только наличием некапиталистических форм хозяйства внутри страны или же вывозом товаров за границу, в отсталые страны.

Роза Люксембург находила, что идеи Маркса, развитые им в третьем томе «Капитала», противоречат схемам воспроизводства, помещённым во втором томе «Капитала». Она подвергла критике схемы воспроизводства Маркса и утверждала, что ряд допущенных Марксом абстракций привёл его к ложным выводам, так как экономика наука эмпирическая и излишний уровень абстракции науке только вредит.

Маркс в своих схемах воспроизводства абстрагировался как от некапиталистических форм хозяйства, так и от внешнего рынка. Роза Люксембург находила, что это абстрагирование не оправдано, так как капитализм развивается не в вакууме. Капитализм развивается за счёт поглощения некапиталистических секторов экономики. Н.Кляйн в своей книге «Доктрина шока» показывает, что в странах развитого капитала (Великобритания и США) капитализм, не имея других секторов приложения, начал поглощать и приватизировать государственные функции, в том числе функции формирования и содержания армии. Частные военные формирования возвращают времена наемников. Одним из идеологов приватизации Пентагона выступил Дональд Рамсфельд. То есть, не имея возможности к пожиранию других государств, капитализм начинает пожирать свое собственное.

Роза Люксембург подвергла критике расчёты Маркса о расширенном воспроизводстве. Маркс в своих исчислениях не принимал во внимание изменения органического строения капитала. Как известно, с развитием капитализма происходит повышение органического строения капитала. Если же внести в расчёты Маркса эти дополнения, то, по мнению Розы Люксембург, обнаружится ошибочность выводов Маркса. Если принять во внимание из года в год повышающееся органическое строение капитала, то, утверждает Роза Люксембург, окажется, что через несколько лет обнаружится дефицит в средствах производства и избыток предметов потребления. Дефицит можно ликвидировать, излишек же не может быть реализован. Отсюда, по мнению Розы Люксембург, надо сделать вывод, что реализация в капиталистическом хозяйстве не обеспечивается. Образуется избыток капитала, который может быть реализован лишь при условии сохранения некапиталистических форм хозяйства, самостоятельных мелких производителей внутри страны, или же посредством вывоза в отсталые страны. Это тот самый кризис перепроизводства, который периодически сотрясает мировую экономическую систему. Последний экономический кризис образца 2008 года как раз и случился в полном соответствии с предсказаниями Р.Люксембург: когда капитализм охватит весь Земной шар – ему уже некуда будет расширяться (капитализм по сути экстенсивный общественный строй, существующий за счет поглощения некапиталистических обществ и территорий) – наступит мировой системный кризис.

Также характерна разница в отношении Маркса/Энгельса и Ленина/Сталина к крестьянству. К.Маркс по особенностям своего происхождения ничего не понимал в крестьянстве, более того крестьянство он презирал. Так в «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс пишут, в качестве комплимента капитализму:

«Буржуазия подчинила деревню господству города. Она создала огромные города, в высокой степени увеличила численность городского населения по сравнению с сельским и вырвала таким образом значительную часть населения из идиотизма деревенской жизни. Так же как деревню она сделала зависимой от города, так варварские и полуварварские страны она поставила в зависимость от стран цивилизованных, крестьянские народы - от буржуазных народов, Восток – от Запада», Спустя полтора века, после двух мировых войн и кошмаров урбанизации подобного рода дифирамбы в адрес буржуазии выглядят неуместными. К тому же не понятно, почему деревенская жизнь – это «идиотизм». Еще во времена Столетней войны было прекрасно известно, что города губительны для людей.

А вот, что пишет Сталин:

«Ответ Ленина сводится коротко к следующему:

а) не упускать благоприятных условий для взятия власти, взять власть пролетариату, не дожидаясь того момента, пока капитализм сумеет разорить многомиллионное население мелких и средних индивидуальных производителей;

б) экспроприировать средства производства в промышленности и передать их в общенародное пользование;

в) что касается мелких и средних индивидуальных производителей, объединять их постепенно в производственные кооперативы, т.е. в крупные сельскохозяйственные предприятия, колхозы;

г) развивать всемерно индустрию и подвести под колхозы современную техническую базу крупного производства, причем не экспроприировать их, а, наоборот, усиленно снабжать их первоклассными тракторами и другими машинами;

д) для экономической же смычки города и деревни, промышленности и сельского хозяйства сохранить на известное время товарное производство (обмен через куплю продажу), как единственно приемлемую для крестьян форму экономических связей с городом, и развернуть вовсю советскую торговлю, государственную и коллективно колхозную, вытесняя из товарооборота всех и всяких капиталистов.

История нашего социалистического строительства показывает, что этот путь развития, начертанный Лениным, полностью оправдал себя».

И еще в другом месте Сталин пишет про крестьянство:

«Проблема уничтожения противоположности между городом и деревней, между промышленностью и сельским хозяйством представляет известную проблему, давно уже поставленную Марксом и Энгельсом. Экономической основой этой противоположности является эксплуатация деревни городом, экспроприация крестьянства и разорение большинства деревенского населения всем ходом развития промышленности, торговли, кредитной системы при капитализме. Поэтому противоположность между городом и деревней при капитализме нужно рассматривать как противоположность интересов. На этой почве возникло враждебное отношение деревни к городу и вообще к «городским людям».

Несомненно, что с уничтожением капитализма и системы эксплуатации, с укреплением социалистического строя в нашей стране должна была исчезнуть и противоположность интересов между городом и деревней, между промышленностью и сельским хозяйством. Оно так и произошло. Огромная помощь нашему крестьянству со стороны социалистического города, со стороны нашего рабочего класса, оказанная в деле ликвидации помещиков и кулачества, укрепила почву для союза рабочего класса и крестьянства, а систематическое снабжение крестьянства и его колхозов первоклассными тракторами и другими машинами превратило союз рабочего класса и крестьянства в дружбу между ними. Конечно, рабочее и колхозное крестьянство составляет все те же два класса, отличающиеся друг от друга по своему положению. Но это различие ни в какой мере не ослабляет их дружбу. Наоборот, их интересы лежат на одной общей линии, на одной линии укрепления социалистического строя и победы коммунизма. Не удивительно поэтому, что от былого недоверия, а тем более ненависти деревни к городу не осталось и следа». То есть отношение исключительно бережное. Ведь именно крестьянство и было движущей силой революции и Гражданской войны. Именно по причине поддержки крестьянскими массами Советская власть выстояла и победила. Вообще практически все социалистические революции в 20 веке – это крестьянские революции. Пролетариат вопреки Марксу не победил нигде. Может быть Люксембург права: капиталист и рабочие симбионты, а не антагонисты, а настоящий антагонизм имеется между капиталистами и крестьянством?

Мао Цзедун в своем анализе революции в Китае пошел дальше Сталина и прямо указал, что в Китае революционным классом является крестьянство. К сожалению, в современном Китае Мао почитают, но не читают.

Отношение Сталина к крестьянству понятно и логично, так как Советское правительство считало себя правительством народным, а значит и крестьянским (это большевики перехватили ценную идею у левых эсеров). Заметьте, как только удельная доля крестьянства в населении СССР стала падать – СССР рухнул.

Однако, прямо сказать, что основатели марксизма были неправы Сталин не мог. Увы – это вызвало бы взрыв в партии и дало недовольным право исключить Сталина из политбюро за ревизионизм. Поэтому осторожными фразами Сталин указывал на неадекватность применения к социализму марксистской терминологии:

«Более того, я думаю, что необходимо откинуть и некоторые другие понятия, взятые из «Капитала» Маркса, где Маркс занимался анализом капитализма, и искусственно приклеиваемые к нашим социалистическим отношениям. Я имею в виду, между прочим, такие понятия, как «необходимый» и «прибавочный» труд, «необходимый» и «прибавочный» продукт, «необходимое» и «прибавочное» рабочее время. Маркс анализировал капитализм для того, чтобы выяснить источник эксплуатации рабочего класса, прибавочную стоимость, и дать рабочему классу, лишенному средств производства, духовное оружие для свержения капитализма. Понятно, что Маркс пользуется при этом понятиями (категориями), вполне соответствующими капиталистическим отношениям. Но более чем странно пользоваться теперь этими понятиями, когда рабочий класс не только не лишен власти и средств производства, а наоборот, держит в своих руках власть и владеет средствами производства. Довольно абсурдно звучат теперь, при нашем строе, слова о рабочей силе, как товаре, и о «найме» рабочих: как будто рабочий класс, владеющий средствами производства, сам себе нанимается и сам себе продает свою рабочую силу. Столь же странно теперь говорить о «необходимом» и «прибавочном» труде: как будто труд в наших условиях, отданный обществу на расширение производства, развитие образования, здравоохранения, на организацию обороны и т.д., не является столь же необходимым для рабочего класса, стоящего ныне у власти, как и труд, затраченный на покрытие личных потребностей рабочего и его семьи».

Именно неадекватность марксизма применительно к СССР должна была подтолкнуть советское обществоведение к творческому подходу, к созданию стройного учения, описывающего именно советскую действительность. Увы , очень быстро после смерти Сталина этот его наказа позабыли, а имя и деятельность самого Сталина облили помоями. В результате произошло то, что отлично описал С.Г.Кара-Мурза в книге «Карл Маркс против русской революции»:

«Всякая общественная теория при переносе ее в идеологию подвергается чистке, упрощению и адаптации. Так произошло и с марксизмом, который был взят за основу советской официальной идеологии. Марксизм был адаптирован к идеалам и нормам русской культуры, а также к потребностям укрепления и развития многонационального советского государства. Для этого марксизм пришлось «очистить» от жесткого евроцентризма, а также уходящих корнями в Ветхий Завет и протестантизм представлений об избранных и отвергнутых народах. А поскольку рассуждения Маркса и Энгельса на эти темы были связаны конкретно с крайне отрицательным отношением к славянам, русским и «азиатам», то из «советского марксизма» пришлось изъять весь пласт марксистской доктрины народов.

Мы получили в качестве интеллектуального инструмента деформированный, в важном смысле выхолощенный марксизм. Вероятно, для первой половины советского периода это было меньшим злом, но злом достаточным, чтобы резко ослабить советское общество в послевоенный период. Мы перестали понимать действия Запада в его холодной войне против СССР.

Эффект от рассмотренных выше трудов Маркса и Энгельса был в советское время незаметен – мало кто в СССР читал полное собрание сочинений. Но часть интеллектуальной политической элиты, из которой выросли кадры перестройки, читала Маркса и Энгельса очень внимательно.

Поколение стариков «знало общество, в котором мы живем» – не из учебников марксизма, а из личного опыта. Это знание было неявным, неписаным, но оно было им настолько близко и понятно, что казалось очевидным и неустранимым. Систематизировать и «записать» его казалось ненужным – и оно стало недоступным. Новое поколение номенклатуры уже не было детьми общинных крестьян, носителей и творцов советского проекта. Это уже были дети интеллигенции.

Но и те, кто рекрутировался через комсомол из рабочих и крестьян, воспитывался в школе, вузе, а некоторые в партийных школах и академиях так, что марксизм вытеснил у них то неявное знание, которое они еще могли получить в семье. В.В. Розанов сказал, что российскую монархию убила русская литература. Это гипербола, но в ней есть зерно истины. По аналогии можно сказать, что СССР убила Академия общественных наук при ЦК КПСС и сеть ее партийных школ.

Вот, в 50-е годы на философском факультете МГУ вместе учились Мамардашвили, Зиновьев, Грушин, Щедровицкий, Левада. Теперь об этой когорте пишут: «Общим для талантливых молодых философов была смелая цель – вернуться к подлинному Марксу». Что же могла обнаружить у «подлинного Маркса» эта талантливая верхушка наших философов? Жесткий евроцентризм, крайнюю русофобию, доказательство «неправильности» всего советского жизнеустройства и отрицание «грубого уравнительного коммунизма» как реакционного выкидыша цивилизации, тупиковой ветви исторического развития. А также смелую мысль, делящую народы на прогрессивные западные и реакционные славянские.

Сталинское руководство, не имея возможности отцепиться от марксизма, спрятало от советского общества все эти идеи, сфабриковав для внутреннего пользования вульгарную, очищенную версию марксизма. Но уже к 60-м годам талантливые философы, «вернувшиеся» к Марксу, раскопали все эти антисоветские заряды и запустили их в умы трудовой советской интеллигенции. Начиная с 60-х годов ХХ века и в самом СССР нарос новый слой таких образованных марксистов, они посчитали советский строй неприемлемым искажением и профанацией марксизма – и стали готовить свой антисоветский проект, который и осуществили при поддержке «прогрессивных народов Запада».

В формулы марксизма антисоветская часть нашей элиты «подставила» в качестве реакционного народа, который прогрессивные нации имеют право стереть с лица земли, советский народ. Его и было решено демонтировать, освобождая жизненное пространство и ресурсы для цивилизации. Мы же, если не вникнем в те свойства методологии Энгельса, которые послужили интеллектуальным инструментом для антисоветских сил, не выберемся из этой ловушки.

В какой мере труды Маркса и Энгельса середины ХIХ века ответственны за то, что поколения партийной элиты СССР середины ХХ века собирали все интеллектуальные средства, помогающие им в их антисоветском проекте? Если бы инструменты, изготовленные Марксом и Энгельсом, остались втуне, они нас сейчас не интересовали бы. Но поскольку они работают и сегодня, надо их изучать, а роль в этом лично Маркса и Энгельса никакого значения не имеет».

Иными словами, применение учения Маркса к СССР было разрушительно. Советские интеллигенты полагали, что учение Маркса всесильно, потому что оно верно. И применяли Марксову методу к родной стране. В итоге им казалось, что имеется класс эксплуататоров, под которыми они разумели бюрократию. В итоге интеллигенты-марксисты сеяли рознь по всей стране, полагая, что борются с бюрократами-эксплуататорами. Разумеется, советская бюрократия не была эксплуататорами, не была она даже бюрократией, так как социально значимые решения принимались даже не чиновниками, а выборными представителями различного рода общественных организаций (от профессиональных союзов до представителей обществ «старых большевиков). Контролем же зачастую занимались на общественных началах пенсионеры из «народного контроля». Причём неплохо занимались. Применять к данному обществу Маркса – все равно, что стрелять из противотанковой пушки по каменной чаше Данилы-мастера. Итог у всех на глазах. Проблема усугубляется тем, что КПРФ не знает, чью и какую идеологию они исполняют и исполняют ли вообще.

В общем, отказавшись от культа личности Сталина и от его личности мы потеряли всё, так как у преемников Сталина не было хоть сколько бы то ни было вменяемой концепции развития общества. Я уже не говорю о потере Китая и Албании. Вот такая вот высокая цена XX-го съезда партии, хрущёвского волюнтаризма и «возврата» к «чистому» марксизму. Всем нам предстоит в будущем работа над ошибками. Главное, чтобы не было слишком поздно.

И в завершение выскажу свое личное мнение относительно того строя, который был построен в СССР при Сталине. Этот строй был близок к немецкому (прусскому) социализму, который в Германской империи насаждали Фердинанд Лассаль и «железный канцлер» Отто вон Бисмарк: превалирующая роль сильного государства, социальные гарантии, ограничение эксплуатации трудящихся, жесткий контроль за деятельностью кредитных организаций. На улицах советских городов нужно было ставить памятники не Марксу и Энгельсу, а Лассалю и Бисмарку. Но еще в Манифесте коммунистической партии Маркс и Энгельс подвергли идею «немецкого социализма» едкой, хоть и совершенно голословной критике. Но открыто признать родство советского строя и немецкого социализма Сталин не мог: товарищи по партии этого бы понять и принять не смогли.

Список источников и литературы:

1. И.В.Сталин Cочинения. – Т. 14. – М.: Издательство «Писатель», 1997.

2. И.В.Сталин Экономические проблемы социализма в СССР. Государственное Издательство Политической Литературы 1952 год

3. С.Г.Кара-Мурза. «Карл Маркс против русской революции». М., «Эксмо» 2008.

4. Гровер Ферр «Антисталинская подлость». М., «Эксмо» 2010.

5. Роза Люксембург «Накопление капитала». Издание пятое. Государственное социально-экономическое издательство. Москва – Ленинград 1934.

6. Наоми Кляйн. «Доктрина шока». М., «Добрая книга» 2009.

7. А.Г.Дугин «Левые и Запад. Неожиданный альянс» (Александр Дугин. Журнал «Однако», номер №06 (115))

8. Замятин В. Французская компартия отрекается от прошлого // День (украинская газета). 2000. № 53) http://www.day.kiev.ua/88477.

9. Катин В. Французская компартия станет Гайд-парком. Независимая газета. 2001, 10 февраля http://www.ng.ru/world/2001-02-10/6_hide_park.html.