Идея настоящей работы возникла у
меня по прочтении в альманахе «Твой Товарищ» №2 за 2011 г. статьи кандидата исторических
наук Соколовой Е.А. «Экономическая политика большевиков 20-х г.г. XX века в
оценке представителя русской эмиграции В.Н. Коковцева». Статья эта была
посвящена изложению экономических взглядов бывшего председателя Совета
министров Российской империи и бывшего министра финансов Российской империи
Коковцева. Так в частности, политический банкрот, доведший «до ручки» экономику
и финансы Российской империи ничтоже сумняшеся требовал, чтобы большевики
прислушались к его набору экономичесих тезисов, якобы «спасительных» для
экономики страны. Так, в частности, В.Н. Коковцев советовал: «…страна,
разоренная войной и революцией, сможет восстановить свое экономическое
положение, если только даст широкий простор предпринимательской инициативе;
восстановление принципа собственности в полном его применении; необходимость
решительного перехода к принципу свободной торговли и ликвидации монополии
внешней торговли; переход земли к крестьянам на начале частной собственности;
охрана промышленности путем льгот частным предпринимателям, акционерным
компаниям и банкам; оздоровление денежного обращения путем сокращения эмиссии,
усиленного налогообложения широких масс населения и введения винной монополии».
С такой политической позицией
Коковцев стал бы чуть ли не идеальной кандидатурой на пост сотрудника нынешнего
Международного валютного фонда. Нелишне отметить, что именно политика свободной
торговли как раз и довела Российскую империю до того плачевного состояния,
которое имело логичным продолжением события 1917 г. и последующую гражданскую
войну. Политика Коковцева на посту Министра финансов (1904-1905 гг.,
1906-1914.гг.) и на посту Председателя Совета министров (1911-1914 гг.) была
продолжением политики Витте, то есть политики поддержки иностранного
финансового капитала, разорения широких масс крестьянства и протекционизма в
отношении иностранных инвесторов. То есть политика, по сути была антинародной.
Конкретные проявления этой антинародной политики разъясняла книга Шингарева
«Вымирающая деревня» на примере сел Воронежской губернии. Экономические и
финансовые причины разорения русского села анализировал генерал Нечволодов в
своей книге «От разорения к достатку».
Немного об этих людях.
Андрей Иванович Шингарев (р. 18
августа 1869 г., ок. села Борового Воронежского уезда Воронежской губернии –
ум. 7 января 1918 г., в г. Санкт-Петербург) – земский, общественный,
политический и государственный деятель, специалист в области государственного
хозяйства и бюджета от либеральной общественности, врач общей практики,
публицист.
В 1895-97 гг. вольнопрактикующий
врач. С 1898 г. земский врач, заведующий земским межуездным врачебным участком
в Воронежской губернии. Заведующий санитарным отделением Воронежской губернской
земской управы (1903-06). Сотрудник и постоянный автор региональных журналов и
газет (Редактировал кадетскую газету «Воронежское слово» (1905–1907),
публиковался в центральной кадетской газете «Речь» и либеральном издании
«Русские ведомости», журнале «Русская мысль»). Написал в 1901 году книгу
«Вымирающая деревня». Первое издание было в Саратове, а второе – в 1907 году в
Санкт-Петербурге.
Участник революционных событий
1905-07 гг. в Воронеже. Участник II съезда кадетской партии. Член ЦК кадетской
партии (ноябрь 1907-18).
Избирался депутатом II (от
Воронежа), III (от Воронежской губернии) и IV (от Петербурга) Государственных
дум, был главным специалистом и оратором кадетской фракции по финансовым
вопросам (занялся этими проблемами в условиях дефицита экспертов-экономистов
среди депутатов-кадетов в III Думе). В 1915-1917 гг. – председатель
военно-морской комиссии Думы. В августе 1915 г.избран Думой в состав Особого
совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства.
Член Бюро Прогрессивного блока.
Гласный СПб. (позже Пг.) гор. Думы (1912-17), с 1917 г. лидер ее кадетской
фракции. Во время Февральской революции возглавил (с 28 февраля 1917)
Продовольственную комиссию, состоявшую из представителей Временного комитета
Государственной думы и Петроградского совета. Один из ближайших политических
союзников П.Н. Милюкова. В марте-мае 1917 г. – министр земледелия в первом
составе Временного правительства. Инициировал принятие закона о хлебной
монополии. Считал, что «это неизбежная, горькая, печальная мера – взять в руки
государства распределение хлебных запасов. Без этой меры обойтись нельзя». 2
июля 1917 по решению ЦК партии кадетов вышел из Временного правительства,
выступив против проекта соглашения с украинской Центральной Радой.
В день предполагавшегося открытия
Учредительного Собрания (28 ноября (11 декабря) 1917 г.) арестован большевиками
по постановлению Петроградского ВРК как один из лидеров «партии врагов народа»
и заключен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. 6 января 1918 года по
состоянию здоровья вместе с Ф.Ф. Кокошкиным был переведен в Мариинскую тюремную
больницу, где в ночь на 7 января они были убиты караулом, солдаты которого днем
накануне убийства просили у родственников деньги на покрытие своих «издержек» и
получили их.
Нечволодов Александр Дмитриевич (25
марта 1864 – 5 декабря 1938) – историк, военный и общественный деятель,
экономист. Действительный член Императорского русского военно-исторического
общества, автор знаменитых четырехтомных «Сказаний о Русской земле», вышедших в
свет по указанию императора Николая II.
Во время русско-японской войны
занимался организацией тайной разведки в штабе Маньчжурской армии. Участник
Первой мировой войны: С 26 мая 1915 г. являлся генерал-лейтенантом Генерального
штаба. Боевой генерал, кавалер Ордена Святого Георгия 4-ой степени, заслуживший
его в бою, командуя бригадой. Вслед за отречением Николая II, А.Д. Нечволодов
был отрешен от командования 19-й пехотной дивизии временным правительством
России.
В эмиграции А.Д. Нечволодов жил и
работал в Париже в газете «Либр пароль» и издательстве «Долой зло!». Изучал
связи зарубежных масонов и банкиров-евреев с революционным движением в России.
В частности исследовал деятельность банкира Якоба Шиффа. В этот период А.Д.
Нечволодов принял участие в первом переводе на французский язык «Сионских
протоколов». К концу жизни А.Д. Нечволодов приходит к выводу о том, что
международный банковский капитал не имеет религиозной или национальной окраски.
Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
По политическим взглядам Шингарев и
Нечволодов принадлежали к разным лагерям: Шингарев был убежденным либералом в
стиле Милюкова, а Нечволодов убежденным патриотом и монархистом. Тем не менее,
в своих книгах они оценивают политику царского правительства как разорительную
и антинародную. (Метко подмеченное автором статьи единодушие столь различных
взглядов политиков и делает их выводы столь убедительными для нас. – Прим. ред.)
Стоит отметить, что как раз до
революции в Российской империи были свободная торговля, отсутствовала монополия
внешней торговли, имелась частная собственность на землю, наличествовали льготы
для частных предпринимателей (прежде всего иностранных), была жестко ограничена
эмиссия, имелось усиленное налогообложение широких масс населения,
наличествовала винная монополия. По причине именно этих факторов большая часть
народа Российской империи находилась на грани вымирания.
Так, Шингарев описывает жуткую
реальность дореволюционной деревни на примере двух сел Воронежской губернии:
Новоживотинного и Моховатки. Сам автор оценивал бытие селян следующим образом:
«Открывшаяся при их изучении
тяжелая картина резкого санитарного неблагополучия, соединенного с
поразительной экономической несостоятельностью населения, дала мне тогда
основание применить к ним определение вымирающих деревень.
Вместе с тем они не являлись,
однако, чем-либо особенно исключительным, выдающимся среди остальных деревень и
селений Воронежского уезда и вообще черноземной полосы, не представляли собою
чего-либо единичного, обособленного. Картина физической и материальной немощи
населения, к тому же стоящего очень невысоко в культурно-бытовом отношении,
почти безграмотного, забитого и лишенного стойкой самодеятельности, была тем
более тяжка, что она являлась как бы характеристикой общего положения сельского
населения обширного района России, в данном случае лишь весьма резко
выразившегося в силу особо неблагоприятных земельных условий.
Состоявшиеся вскоре по окончании
моей работы заседания Воронежского уездного комитета по выяснению нужд
сельскохозяйственной промышленности, в которых и на мою долю выпала честь
участвовать, вполне подтвердили типичность обследованных мною селений». (Обратите внимание на
актуальность этих строк! – Прим. ред.)
Сразу же по выходе в свет очерков
(было это в «Саратовской Земской Неделе» в 1901 г.) тема неблагополучия села
стала широко обсуждаться в обществе. В процессе обсуждения земские деятели
также пришли к выводу о типических чертах разорения и деградации русского села:
«В короткий пореформенный период
местность уезда изменилась до неузнаваемости. Леса поредели и сократились в
площади, реки обмелели или местами совершенно исчезли, летучие пески
надвинулись на поля, сенокосы и др. угодья (распаханные), поля поползли в
овраги, и на месте когда-то удобных земель появились рытвины, водомоины, рвы,
обвалы и даже зияющие пропасти; земля обессилела, производительность ее
понизилась, – короче, – количество неудоби увеличилось, природа попорчена,
естественные богатства истощены, а естественные условия обезображены. Вместе с
тем в самой жизни населения проявилась скудость, обеднение, вопиющая нужда».
То есть, даже по мнению местных
властей – причины были в непродуманных реформах при отмене крепостного права.
Но это частный подход к данной проблеме. Если смотреть на ситуацию в комплексе,
прежде всего стоит отметить, что как социальная политика, так и экономика и
финансы были в крайне неблагополучном состоянии. Вот красноречивая таблица из
аналитической записки Нечволодова «От разорения – к достатку»:
«В настоящее время, финансовое
положение России представляется в следующем виде:
А. Государственные долги
К 1-му января 1906 года, по смете
системы государственного кредита, государственных долгов состояло:
|
|
Количество остающегося |
Следует к уплате в 1906 году |
|
|
Процентов |
Капитала |
||
|
Рубли |
|||
|
Долги,
заключенные в рублях, равных 1/10 имп. Или исключительно в иностранной
валюте: |
92.433.719
|
4.182.519 |
|
|
Долги,
заключенные в рублях, равных 1/15 имп. |
3.095.542.001
|
124.913.829
|
11.500 |
|
ИТОГО ... |
7.681.85.918 |
314.259.631 |
19.010.240 |
Таким образом:
|
На уплату
по государственным долгам процентов и капитала |
334.169.871
р. |
|
На уплату
банкирской провизии |
195.000 р. |
|
На платежи
по займам, по коим закрыты кредиты |
365.000 р. |
|
Всего на
смете системы государственного кредита на 1906 год |
334.729.871
р. |
|
Таким
образом, по смете системы государственного кредита, государственный долг к
1-му января 1906 года |
7.681.395.928
р. |
|
Уплата %
по нем |
334.729.871
р. |
|
В апреле
1906 года был заключен последний заем в |
843.750.000
р. |
|
Уплата
процентов и погашения по нем |
49.200.000
р. |
|
Вся
государственная задолженность к 1-му мая 1906 года |
8.525.145.928
р. |
|
Уплата
процентов и погашения по нем |
383.929.871
р. |
Кроме этой задолженности,
Государство отвечает также в исправной уплате долгов частных железнодорожных
предприятий по облигационным займам, гарантированным правительством, а также
долгов Дворянского и Крестьянского земельных банков по их закладным листам, так
как банки эти являются государственными кредитными учреждениями.
|
Гарантированные
правительством займы частных железнодорожных обществ к 1-му января 1904 года
составили |
1.110.500.000
р. |
|
А
ежегодные платежи % и погашения по ним |
46.100.000
р. |
|
Сумма же
закладных листов государственного Дворянского и Крестьянского земельных
банков к 1-му декабря 1905 года составляла |
1.105.800.000
р. |
|
А платежи
% и погашения, около |
52.000.000
р. |
Б. Государственная роспись на 1906
год
|
Доходы
обыкновенные и чрезвычайные |
2.029.858.774
р. |
|
Расходы
обыкновенные и чрезвычайные |
2.500.972.755
р. |
|
Дефицит,
подлежащий покрытию путем займа [1] |
481.114.001
р. |
В. Государственная денежная система
Согласно именному ВЫСОЧАЙШЕМУ Указу,
данному 29 августа 1897 года, у нас установлена денежная система в золоте,
по которой: «Государственные кредитные билеты выпускаются Государственным
Банком в размере строго ограниченном настоятельными потребностями денежного
обращения, под обеспечение золотом; сумма золота, обеспечивающего билеты,
должна быть не менее половины общей суммы выпущенных в обращение кредитных
билетов, когда последняя не превышает 600 миллионов рублей. Кредитные билеты,
находящиеся в обращении свыше 600 миллионов рублей, должны быть обеспечены золотом,
по крайней мере, рубль за рубль, так, что каждым 15 рублям в кредитных
билетах, соответствовало обеспечение золотом на сумму не менее одного
империала».
Монетным уставом (законом 7 июля
1899 года) 1 рубль определен равным весу 1/15 империала, т.е. равным 17,424
чистого золота.
К 1 января 1906 года золотой запас
составлял:
|
а) в
России: |
|
|
б) за
границей: |
199.900.000
р. |
|
Всего . .
. |
1.033.700.000
р. |
|
в) в
обращении же находилось золота . . |
836.100.000
р. |
|
Итого . .
. |
1.869.600.000
р. |
|
Кроме того
в обращении: |
|
|
Всего же в
обращении было денежных знаков: |
|
|
Итого . .
. |
2.260.800.000
р. |
Из сопоставления количества денежных
знаков в Империи, с величиной государственной задолженности и государственной
росписью на 1906 год – мы видим:
а) Всех денег в России почти в пять раз меньше, чем одних
только государственных и гарантированных правительством долгов.
б) Все количество денег в России не хватает даже для исполнения одной
только государственной росписи расходов на 1906 год.
То есть из фактов, приведенных
Нечволодовым, видно, что в 1906 г. Российская империя была техническим
банкротом и речь шла, если еще не о конкурсном производстве (распродажа
имущества Империи за долги), но уже о внешнем управлении государством со
стороны комитета кредиторов. А ведь министром финансов в 1906 г. был как раза
Коковцев!
В конкретных проявлениях финансовое
неблагополучие империи отражалось на простых людях – крестьянах, которые
составляли абсолютное большинство населения империи.
Краткая характеристика жителей сел
Новоживотинное и Моховатка в изложении Шингарева: «Жители, великоруссы и
православные, частью обрабатывают землю, частью уходят на сторону искать
заработка. Получив при освобождении даровой, так называемый «нищенский» надел,
они почти не имеют своей земли для посева и арендуют [ее] по соседству у
землевладельца; иные дворы и вовсе не занимаются земледелием, пробиваясь
скудными заработками в соседних владельческих экономиях или уходя на сторону.
На этой же почве разыскивания побочных земледелию занятий развился здесь,
особенно в Н.-Животинном, питомнический промысел, и уже издавна берутся дети на
воспитание из воронежского земского приюта для подкинутых детей.
В самом селе и прилежащей деревне
нет ни больших торговых заведений, ни постоялых дворов, трактиров и прочего.
Имевшиеся до 1900 г. кабаки закрыты с введением казенной продажи водки, а
казенной лавки в селениях нет. Существуют лишь две мелочные лавочки с крайне
незначительным запасом товаров и копеечным оборотом. Близость Воронежа, а
главное, небольшой размер поселений служат тому достаточными причинами.
Единственное промышленное предприятие, кроме таких лавочек, если не считать
трех ветряных мельниц, принадлежащих крестьянам Н.-Животинного, является
крупорушка, приводимая в действие керосиновым двигателем. Эта крупорушка,
владелец которой местный староста-кулак, явилась в 1900 г. и только что начала
работу. Одним из самых основных факторов в экономической жизни обоих поселений
является крупная экономия, расположенная с ними в непосредственном соседстве;
заработки, аренда земли, возможность получить солому для корма скота и пр. –
все это ставит крестьян в самую близкую связь и зависимость от этой экономии.
Единственная в селе ярмарка, бывающая раз в год в день Вознесения,
располагается на экономической земле. Продолжительность этой ярмарки весьма
невелика, не более половины дня; начавшись рано утром, она оканчивается к 3–4
часам дня. Торговля ограничивается некоторыми предметами сельского хозяйства и
домашней утвари – телеги, колеса, оси, бороны, лопаты, горшки, ложки и пр.
составляют почти исключительно весь товар, не считая сластей и детских
безделушек – дудок, свистулек и т.д. Обороты ярмарки, судя по сумме ярмарочного
сбора, поступающего в экономию крайне невелики и едва ли превышают несколько
сотен руб., много 1–2 тыс. руб. На экономической земле построена и содержится
на средства экономии и школа в Н.-Животинном. Школа существует давно, а здание
ее, выстроенное вновь десятка полтора лет тому назад, весьма просторно, светло
и удобно.
Культурный уровень населения не
отличается ничем от окружающих сел и деревень; такое же ужасающее невежество,
непонимание и незнание почти всего, что выходит из тесного кругозора
земледельческой жизни, масса предрассудков и суеверий, живущих с незапамятных
времен».
Как видим, картина довольно таки
мрачная и безрадостная. Следует, однако, заметить, что уже жителей Сибири
поражал низкий культурный уровень крестьян, переселившихся к ним в начале 20-го
века:
«Уже в начале XX века в Сибири жен
крестьян, переселившихся из России, местные хозяйки с легким презрением
называли «чернолапотницами». Почему? А потому что выйдет переселенка за
какой-нибудь надобностью из избы, и за ней на белом снегу остается черный грязный
след. Оттого и прозвище такое дали им хозяйки домов с белыми скоблеными полами.
А ведь это один и тот же народ – просто сибиряки переселились из России
несколько раньше, и судьба рабочей скотины в барском хозяйстве обошла их
стороной. Они не опустились…» (Прудникова Е.А. Ленин – Сталин. Технология
невозможного).
Таким образом, причиной деградации
было как крепостное право, так и его отмена, проведенная в пользу дворян за
счет крестьян: крестьян «освободили» от земли. Помимо обезземеливания основной
налоговый гнет также лег на крестьян.
Низкий культурный уровень жителей
этих типичных русских сел сопровождается также низкой тягой к знаниям:
Несмотря на то, что школа в
Н.-Животинном существует уже десятка два с половиною лет, все еще грамотных
весьма немного. Так в самом Животинном всего 43 грамотных мужчины и 4 женщины,
12 полуграмотных мужчин и 2 женщины, в Моховатке же грамотных мужчин 21
человек, полуграмотных – 4, женщин грамотных или полуграмотных нет ни одной.
Сопоставляя эти цифры с имеющимися
данными о составе населения, получим следующее:
В Н.-Животинном мужчин от 10-60 лет
198 чел., из них грамотных и полуграмотных 74 чел., т.е. 32,7%; женщин от 10-60
лет 211 чел., из них грамотных и полуграмотных 6 человек, т.е. 2,2%. В
Моховатке мужчин от 10-60 лет 156 человек, из них грамотных и полуграмотных 25
чел., т.е. 16%; женщин от 10-60 лет 168 чел., грамотных и полуграмотных нет.
Таким образом, в Н.-Животинном лишь
немногим менее ⅓ всего взрослого мужского населения едва знает грамоту, а
среди женщин в десять с лишком раз меньше грамотных, чем среди мужчин. В
Моховатке же, отстоящей от школы в 1½ верст, грамотных среди мужчин
всего только 16%, а из женщин ни одна не знает грамоты. Параллельные [сходные]
данные получаются и относительно учащихся. В Н.-Животинном в 1900/1901 учебном
году в школе учились 14 мальчиков и 6 девочек, что составит для мальчиков 41,2%
всего числа их школьного возраста и для девочек 17,1%; в Моховатке в том же
году в школе учились лишь трое мальчиков, т.е. 10,3% всех из школьного возраста,
и ни одной девочки. Следовательно, и в настоящее время в Животинном посещают
школу меньше половины всех мальчиков и меньше 1/5 всех девочек. В Моховатке 3
школьника на всю деревню являются в своем роде исключением среди поголовного
отсутствия детей в школе. – А между тем большое и просторное школьное здание
может свободно вместить всех детей школьного возраста Н.-Животинного и
Моховатки, т.е. до 100 и больше человек; в школе имеется даже отдельная комната
для ночлега детей, построенная именно в виду отдаленности от школы д.
Моховатки. – Что за причина такого грустного явления, предположить нетрудно.
Вероятно, даже не одна причина, а несколько вместе приводят к тому, что
население не отдает или, вернее, но может отдавать в школу своих детей».
Причины такой низкой тяги к знаниям,
по мнению Шингарева, прежде всего экономические: бедность, а во многих случаях
и вопиющая нужда. Нет теплой одежды для посещения школы. По сути, дети
вынуждены всю зиму сидеть в избах. Но и вековые привычки к культурному ничтожеству
также были врагами грамотности: «Правда, что незначительное число учащихся
девочек объясняется, как и во многих других местах, еще старым, отживающим
взглядом крестьян, что девочку отдавать «в науку» незачем (такой взгляд,
впрочем, свойствен не одним только крестьянам). В Моховатке этот взгляд
держится прочно, и [там] нет ни одной грамотной женщины».
Не лучше обстояло дело с другими
культурными навыками: социальной и личной гигиеной. Впечатление кошмарное:
представлений о гигиене почти нет. Жители редко моются (не чаще 1 раза в
полугодие):
«Паразиты, живущие собственно на
человеке, вши и блохи, встречаются, конечно, во всех избах без исключения,
находя везде на человеческом теле и пищу и тепло. Недостаток смен белья,
которое носят подолгу, не снимая, а особенно редкое омовение тела и грязь
служат достаточными тому причинами. Моются животинские и моховатские обыватели
весьма редко и даже летом далеко не каждую неделю и не все купаются в Дону.
Зимой моются и того реже. Баня большая редкость. В Моховатке их всего две и в
них моются обитатели 36 дворов, а [крестьяне] из остальных 34-х дворов в бане
вовсе не моются. В Н.-Животинном тоже две бани, но одна из них уже почти
развалилась, ее никак не поправят и в ней почти не моются, другая баня
своеобразна и заслуживает более подробного описания. Это баня-землянка. Ее
крыша, соломенная с землей, возвышается над уровнем почвы на ½ –
¾ аршина, образуя еле заметный бугорок. Вниз сбоку ведет вырытый в земле
ход внутрь самой землянки. Само помещение, выстланное внутри известняком, имеет
3 арш. 5 верш. ширины, 3,5 – длины и 2,5 арш. вышины, пол земляной, с
положенным на него двумя дощечками. В правом углу землянки, против входа,
русская печь без трубы, топящаяся по-черному (с открытой настежь дверью
землянки), в левом – крохотный полок для мытья. Стены, потолок и полок все
покрыто слоем осевшей во время топки сажи. В углу против печи стоит кадушка с
водой. Все помещение так мало, что на полок «двоим за нужду влезть, и то ни
стать, ни сесть»... Топить приходится, сидя на корточках, иначе дым лезет в
глаза и точит в горле. Это – как бы уцелевшая от прежних годов курная изба в
миниатюре, в земле. Легко себе представить, как можно мыться в такой бане. Сами
хозяева ее говорят, что в ней «не столько вымоешься, сколько вымажешься в
сапуху». Однако в ней моются более 10 семейств соседей. Огромное большинство же
жителей села в бане не моются вовсе, или попадают в баню в несколько лет раз,
будучи в Воронеже».
Одной из объективных причин упадка
банных традиций являлись дороговизна топлива, а то и зачастую его недостаток
(леса почти были сведены «на нет» и топливом была солома, купленная в
экономии). Также по причине дороговизны и отсутствия соответствующих традиций
крестьяне покупали очень мало мыла. Вообще условия жизни у селян были прямо
таки скотские, так как в избах крестьяне жили вместе со скотом.
Но причины, помимо культурных, были
и чисто объективные: малоземельность.
Вот как описывает Шингарев строения
в селах:
«Жилые строения Н.-Животинного и
Моховатки расположены весьма тесно, избы и дворы непосредственно соединяются
друг с другом и с соседними постройками, составляя почти непрерывную цепь
строений. Это объясняется крайним малоземельем, что заставляет дорожить каждым
аршином земли.
Ширина всей [крестьянской] усадьбы
лишь редко достигает 10-15 сажен и, наоборот, наиболее часты усадьбы в 6–7
сажен, а есть усадьбы даже 4-5 сажен ширины. Половина этого пространства занята
избой, а остальное приходится на плохенький и тесный дворишко. Ни садов, ни
рощи не имеется в обоих селениях ни у одного домохозяина, и только изредка у
некоторых дворов посажено немного ветелок, оживляющих мертвящее и убогое
однообразие деревенской улицы. Есть немного ветел и по ручью посредине
Н.-Животинного. В одном дворе здесь есть и несколько плодовых деревьев. Само
жилье и двор обоих селений весьма типичны для всей северной полосы Воронежской
губернии, выделяясь разве лишь убожеством построек».
Вот таблица из книги Шингарева,
показывающая размеры изб:
Размеры изб
|
Размеры (арш.) |
Длина изб |
Ширина изб |
% к общему кол-ву |
||
|
Н.-Животинное |
Моховатка |
Н.-Животинное |
Моховатка |
||
|
4 |
- |
2 |
- |
2 |
23,3 (малый размер) |
|
4,5 |
1 |
- |
2 |
- |
|
|
5 |
- |
1 |
4 |
1 |
|
|
5,5 |
1 |
- |
3 |
2 |
|
|
5 ¾ |
4 |
- |
4 |
- |
|
|
6 |
11 |
5 |
23 |
28 |
|
|
6 ¼ |
9 |
4 |
5 |
1 |
|
|
6,5 |
11 |
8 |
27 |
18 |
69,3 (средний размер) |
|
6 ¾ |
1 |
- |
7 |
- |
|
|
7 |
22 |
29 |
14 |
12 |
|
|
7 ¼ |
9 |
1 |
2 |
- |
|
|
7,5 |
19 |
13 |
2 |
4 |
|
|
8 |
2 |
5 |
1 |
1 |
7,4 (большой размер) |
|
8,5 |
- |
2 |
1 |
1 |
|
|
9 |
2 |
- |
- |
- |
|
|
10 |
- |
- |
- |
- |
|
|
11 |
1 |
- |
- |
- |
|
|
|
93 |
70 |
93 |
70 |
|
А вот таблица, показывающая объем
пространства, приходящийся на 1 человека:
Объемы воздуха в избах
|
Объемы изб (куб. арш.) |
Число изб |
Ср. объем жилого помещения (куб. арш.) |
То же без
печи (куб. арш.) |
Число обитателей |
Ср. объем
воздуха на 1 чел. (куб. арш.) [1] |
Ср. число обитателей 1 избы |
|
40-80 |
4 |
54,2 |
49,9 |
15 |
12,7 |
3,7 |
|
81-99 |
6 |
87,5 |
73,3 |
30 |
14,8 |
5 |
|
100-120 |
23 |
112,4 |
100,9 |
147 |
15,7 |
6,4 |
|
121-150 |
77 |
135,3 |
120,9 |
529 |
17,2 |
6,8 |
|
151-180 |
37 |
162 |
147,4 |
294 |
17 |
7,9 |
|
181-200 |
7 |
187,5 |
168,5 |
52 |
23,1 |
7,4 |
|
201-220 |
6 |
210 |
193,1 |
60 |
22,3 |
10 |
|
220 и свыше |
2 |
248,4 |
230 |
27 |
17 |
13 |
[1] Средний объем воздуха на 1 человека вычислен делением всего объема
воздуха каждой группы изб без объема печей на число живущих в этой группе изб
людей.
Ниже гигиенической нормы на 1
человека в 6 раз! Но это еще не все. Учитывать нужно не только людей, но и
скотину, проживающую в той же избе. Вот, что пишет Шингарев:
«Но если вообще количество
воздуха в избах недостаточно, а иногда и крайне недостаточно для живущих там
людей, то к этому присоединяется еще почти полное отсутствие искусственной
вентиляции, так что зимой воздух избы вентилируется лишь естественным путем,
т.е. через стены, потолок и прочее, или в те только моменты, когда топится печь
или отворяется дверь. А между тем именно зимой в избе находятся налицо, помимо
людей, еще всякие домашние животные: телята, овцы с ягнятами, поросята, куры. В
иных случаях даже коров загоняют в избу телиться. Животные не только потребляют
кислород воздуха, но и отправляют свои естественные потребности здесь же,
окончательно портя воздух. В больших избах, где со значительным численным
составом семьи живет обыкновенно и больше скотины, порча воздуха достигает
крайних пределов. – Если при этом добавить, что больные, старые хилые и
малолетние члены семьи также отправляют свои нужды в избе, иногда прямо на пол,
что в этой же избе «мычут намыки», т.е. треплют мятые стебли конопли, чтобы
отделить волокна от мелкой кострики, что здесь же стряпают, сушат одежду, обувь
и сбрую, курят махорку, то станет вполне понятным качество воздуха зимой в
избе. Когда дверь долго не отворялась, а печка еще не топлена, т.е. рано утром
после ночи, воздух во многих избах бывает так плох, так зловонен и переполнен
всевозможными испарениями людей, животных, земляного пола и грязной одежды, что
у вошедшего с улицы непривычного человека захватывает дух, начинает кружиться
голова и теснит в груди чуть не до обморока. Это и есть, по всей вероятности,
тот сказочный «русский дух», который везде различишь, и в котором, по народной
поговорке, «хоть топор вешай».
Как видим картина не то, чтобы
безрадостная, а крайне опасная для здоровья. Выживание людей было на грани. Что
и проявлялось в детской смертности.
Смертность по возрастам и полам
|
Возрасты |
Н.-Животинное |
Моховатка |
||||||
|
Число
смертных случаев |
Приходится
на 100 чел. умерших |
Число
смертных случаев |
Приходится
на 100 чел. умерших |
|||||
|
муж. |
жен. |
муж. |
жен. |
муж. |
жен. |
муж. |
жен. |
|
|
0–1 |
78 |
37 |
50 |
25,5 |
46 |
37 |
39 |
34,3 |
|
1–2 |
10 |
14 |
6,4 |
9,4 |
16 |
13 |
13,5 |
12 |
|
2–4 |
25 |
26 |
16 |
17,5 |
16 |
19 |
13,5 |
17,6 |
|
5–9 |
7 |
21 |
4,5 |
14,1 |
10 |
11 |
8,5 |
10,2 |
|
10–14 |
1 |
6 |
0,6 |
3,9 |
5 |
3 |
4,3 |
2,8 |
|
15–60 |
16 |
21 |
10,3 |
14,1 |
11 |
13 |
9,3 |
12 |
|
свыше 60 |
19 |
23 |
12,2 |
15,5 |
4 |
12 |
11,9 |
11,1 |
|
Всего |
156 |
148 |
100% |
100% |
118 |
108 |
100% |
100% |
Смертность по возрастам и полам на 1000 чел. населения
|
Селения |
0–1 |
1–4 |
5–9 |
10–14 |
15–60 |
Свыше 60 |
||||||
|
м. |
ж. |
м. |
ж. |
м. |
ж. |
м. |
ж. |
м. |
ж. |
м. |
ж. |
|
|
Н.-Животинное |
709 |
264,3 |
66 |
97,5 |
25,5 |
53,8 |
3,7 |
27,2 |
9,3 |
11,1 |
118,7 |
121 |
|
Моховатка |
418,2 |
462,5 |
100,3 |
71,1 |
34,5 |
29,7 |
45,4 |
17,6 |
7,6 |
8,6 |
66,6 |
70,6 |
|
Местности |
На 1000
родившихся умирает до 1 года |
На 1000
родившихся умирает до
5 лет |
|
|
Европейская
Россия |
271 |
426 |
|
|
Воронежская
губ. |
1876-1895 |
280 |
? |
|
Воронежский
уезд |
324 |
505 |
|
|
Н.-Животинное |
1891-1900 |
357,1 |
590,1 |
|
Моховатка |
304 |
501,8 |
|
Вот что пишет Шингарев о детской смертности в Воронежской губернии:
Воронежской уезд занимает одно из первых мест [в Европейской России] по
смертности до 1 года, но и в этом уезде Н.-Животинное стоит выше. Тоже и по
смертности детей до 5 лет. Моховатка дает цифры немного ниже среднеуездных, но
оба селения стоят значительно выше общегубернской [цифры], в обоих из них из
1000 родившихся детей третья часть умирает до 1 года и больше половины не доживает
[до] пяти лет! Как ни велика эта смертность, но для всего Животинского прихода
она, по данным В.П. Успенского, значится еще выше. Помимо разницы периодов
времени, в которые произведено исчисление у него и в настоящем исследовании,
здесь еще играет значительную роль и смертность питомцев в Н.-Животинном, которые при детальном анализе у автора статьи исключены из общего числа умерших и не входят в возрастные таблицы. Если бы
принять их во внимание, то для Животинного цифра умерших до 1 года на 1000
родившихся (в родившихся тоже были бы включены взятые за определенный период
питомцы) дала бы 441,1, т.е. почти тождественную величину, что и у
Успенского. Однако, значительная разница в условиях рождения, кормления и ухода
заставляет меня смертность питомцев поставить особняком, выделивши ее от общей
смертности населения. Это особенно имеет значение для детей до 1 года. Несмотря
на все несовершенство метрических отметок о причинах смертей, при известной
группировке они дают весьма интересные указания. Так уже были соединены в общую
группу отметки о смертности от всех заразных
болезней. Затем такие отметки причин смерти, как «младенческая», «врожденная
слабость», «сухота», «колика», «понос» и «натурально» соединены мною в общую
группу расстройств питания.
Данные метрик, скомбинированные в процентные отношения дают следующую
картину.
Причины смертности по возрастам (на 100 умерших приходится
смертей)
|
Возрасты |
От
«расстройства питания» |
От
«заразных болезней» |
От прочих
причин |
|||
|
Н.-Животинное |
Моховатка |
Н.-Животинное |
Моховатка |
Н.-Животинное |
Моховатка |
|
|
0–1 |
75,7 |
62,7 |
23,5 |
32,5 |
0,8 |
4,8 |
|
1–2 |
45,8 |
34,5 |
50 |
58,6 |
4,2 |
6,9 |
|
2–4 |
13,7 |
5,7 |
86,3 |
94,3 |
– |
– |
|
5–14 |
2,8 |
6,9 |
88,7 |
86,2 |
6,5 |
6,9 |
|
15–60 |
10,8 |
25 |
13,5 |
16,6 |
75,7 |
58,4 |
|
свыше 60 |
78,5 |
76,9 |
4,8 |
3,9 |
16,7 |
19,2 |
Прошу прощения за обильное
цитирование Шингарева, но цифры и факты страшные, а причины смертности,
указанные Шингаревым зачастую лежат в общей ситуации в дореволюционной России.
Причина проста и неказиста: высокое
демографическое давление на местность. По причине затянувшегося крепостного
права в имениях люди дошли до естественного предела численности, за которым
находятся уже вымирание и деградация населения, в том числе и в культурном
плане. В эпоху крепостного права люди не могли ни мигрировать в другие
местности, ни перебираться в города на новые работы. То есть, люди искусственно
удерживались в пределах сел, что приводило к падению урожайности вследствие
истощения почв, чрезмерной концентрации людей, высокой детской смертности,
росту числа заболеваний и тому подобным тяжелым последствиям перенаселенности.
Вело это и к росту агрессивности. Последующие в 1904-1906 гг. самозахваты
земель помещиков и были стихийным проявлением демографического давления людей
на местность. В последующем чрезмерная перенаселенность выразилось в форме
«гражданской войны» в деревне в эпоху коллективизации (раскулачиванием
занимались не «залетные» комиссары, а свои собственные односельчане).
Еще одним негативным фактором
чрезмерной перенаселенности в деревне был распад общины. Вопреки
общераспространенному мнению о засилии общинных инстинктов у крестьян, крестьяне
вели себя чересчур эгоистично. Например, распашка земель, распределенных по
наделам. Гораздо экономичнее и эффективнее вести совместную обработку общих
земель, не деля их на частнособственнические клинья. Но с завидным упорством
крестьяне старались разобрать землю по наделам и вести единоличную обработку
земель. Помимо Шингарева эти факты подтверждаются следующими высказываниями
воронежских крестьян, сделанными в пору коллективизации: крестьяне открыто
заявляли, что индивидуальное хозяйство может быть и должно быть более
эффективным, нежели коллективное: «Дайте крестьянам свободу, если мы будем
свободно распоряжаться нашей земле, то будем давать больше хлеба, чем
коллектив». (Гончаренко Ю.И., Чиченков А.П. Под прессом «великого перелома» /
Русская провинция. Записки краеведов. – Воронеж: Центрально-Черноземное книжное
издательство, 1992. – С. 183).
«Наши деды и прадеды, царствие им
небесное, жили так испокон веков, а они были с головой». (Козлов В.А., Хлевнюк
О.В. Начинается с человека. Человеческий фактор в социалистическом
строительстве: итоги и уроки 30-х годов. – М: Политиздат, 1988. – С. 93) Иначе,
чем массовой идиотией такие вот крестьянские высказывания и не назовешь: в
результате захвата помещичьих экономий урожайность упала в среднем на 20%. По
своей темноте и отсутствию скота крестьяне истощали землю.
С точки зрения биологии все логично:
чрезмерная концентрация особей на ограниченном пространстве ведет к подавлению
коллективистских инстинктов и к проявлению инстинктов эгоистических, вплоть до
принесения в жертву своим прихотям здоровья и жизни своих близких: так
называемый «бытовой садизм» (Конрад Лоренц «Агрессия. Так называемое зло»)
В качестве обратного примера могу
привести некоторые хозяйства на юге Воронежской губернии (Калачеевский район),
в котором преобладали казачьи станицы, народ которых не знал крепостного права
и чрезмерной перенаселенности («лишние» люди уходили в Семиречье, в
Забайкалье). Там велось традиционно общинное сельское хозяйство с совместной
обработкой земли. В пору коллективизации – создание колхозов там прошло без
особых проблем: община просто сменила вывеску.
Еще одним подтверждением распада
общины и упадка коллективистского сознания у крестьян Воронежской губернии
является рассказ Шингарева про уничтожение бараков в селе Новоживотинное:
«Значительное количество кирпичных изб объясняется главным образом тем фактом,
что еще во время крепостной зависимости бывшими владельцами села были выстроены
для крестьян большие, на несколько семейств, кирпичные избы. Уже после освобождения
крестьяне сами перестроили эти длинные сараи-избы на свои обычные 7–8 аршинные.
Особенно много таких перестроек было после одного большого пожара, когда
значительная часть дворов Н.-Животинного выгорела, лет 17-20 тому назад. Таким
образом, большинство кирпичных изб, как бы не гармонирующих с общей бедностью
жителей, выстроились лишь благодаря остаткам прежних материалов».
Однозначная дурость по перестройке
бараков в избы: кирпичный барак и протопить легче и содержать в чистоте проще.
Проще было организовать общие хлева при таких вот бараках, чтобы содержать там
скот. Но вот не захотели крестьяне жить совместно, а захотели врозь, но со
своей скотиной. Как впоследствии показала коллективизация – даже простое
объединение скотины в общих хлевах сильно разгрузило жилую площадь. Та же
проблема безлошадности многих семейств при совместном содержании скотины легко
решалась: подвода бы трудилась на общее благо (вывоз мусора, трупов павших
животных) без мелких ссор по поводу владения, пользования и распоряжения.
Следует заметить, что дальнейший
разбор помещичьих усадеб по клиньям крестьян-единоличников не привел к
заметному росту товарного хлеба, а привел к падению урожайности. Именно по этой
нехитрой причине, советская власть вынуждена была решать аграрную проблему.
Если кто-то считает, что коллективизация обошлась стране тяжело, то
альтернативные способы решений (тотальная война в Германии в 17 в.,
огораживания в Англии 16 в. с тотальной зачисткой бродяг (бывших крестьян)
привели к еще большему числу жертв. Что-то подобное попытке решения аграрной
проблемы предпринял Столыпин, но его попытку нельзя назвать ни своевременной,
ни адекватной. По сути, Столыпин увеличил количество люмпен-пролетариата в
городах, перенеся революционную ситуацию из деревни в город.
Тем не менее, царское правительство
упорно приближало революцию. Приближало, наплевав на экономику и финансы. Тот
же генерал Нечволодов пишет следующие неутешительные строки про экономику
Российской империи:
«К этому следует прибавить
естественные причины несомненного уменьшения нашего вывоза в ближайшем будущем,
вследствие полного расстройства нашего сельского хозяйства, вызванного
недородами в 26 губерниях 1905 года и смутами последнего времени, тем более,
что и до этого, наша финансовая политика последнего десятилетия, с целью
ежегодного заключения торгового баланса в нашу пользу, т.е. с целью удержания
золота в стране, сделала решительно все, чтобы усилить наш вызов, причем мы
вывозим значительно больше, чем можем, т.е. не продаем, а распродаемся.
«Мы вывозим все: хлеб, мясо, яйца, а
вместе с тем вывозим частицы нашей почвы, вывозим даже свои собственные
волосы», как говорил Вышеградский, – «сами недоедим, а вывезем». Результатом
этого, помимо самых тяжелых условий жизни, является прямое недоедание нашего населения
(17-20 пудов хлеба в год, вместо нормы в 25), при крайне недостаточном
употреблении мяса и вследствие этого, его все возрастающая слабосильность и
болезненность, не говоря уже о «странном» недовольстве населения своими
условиями жизни».
Что такое хронический голод в
русском селе прекрасно описал Л.Н. Толстой:
«Чем дальше вглубь Богородицкого
уезда и ближе к Ефремовскому, тем положение хуже и хуже. На гумнах хлеба или
соломы все меньше и меньше, и плохих дворов все больше и больше. На границе
Ефремовского и Богородицкого уездов положение худо в особенности потому, что
при всех тех же невзгодах, как и в Крапивенском и Богородицком уездах, при еще
большей редкости лесов, не родился картофель. На лучших землях не родилось
почти ничего, только воротились семена. Хлеб почти у всех с лебедой. Лебеда
здесь невызревшая, зеленая. Того белого ядрышка, которое обыкновенно бывает в
ней, нет совсем, и потому она не съедобна.
Хлеб с лебедой нельзя есть один.
Если наесться натощак одного хлеба, то вырвет. От кваса же, сделанного на муке
с лебедой, люди шалеют.
Здесь бедные дворы, опустившиеся в
прежние годы, доедали уже последнее в сентябре. Но и это не худшие деревни.
Худшие – в Ефремовском и Епифанском уездах. Вот большая деревня Ефремовского
уезда. Из 70-ти дворов есть 10, которые кормятся еще своим. Остальные сейчас,
через двор, уехали на лошадях побираться. Те, которые остались, едят хлеб с
лебедой и с отрубями, который им продают из склада земства по 60 копеек с пуда.
Я зашел в один дом, чтобы видеть хлеб с отрубями. Мужик получил три меры ржи на
обсеменение, когда у него уж было посеяно, и, смешав эти три меры с тремя
мерами отрубей, смолол вместе, и вышел хлеб довольно хороший, но последний.
Баба рассказывала, как девочка наелась хлеба из лебеды, и ее несло сверху и
снизу, и она бросила печь с лебедой. Угол избы полон котяшьями лошадиными и
сучками, и бабы ходят собирать по выгонам котяшья и по лесам обломки сучков в
палец толщиной и длиной. Грязь жилья, оборванность одежд в этой деревне очень
большая, но видно, что это обычно, потому что такая же и в достаточных дворах.
В этой же деревне слободка солдатских детей безземельных. Их дворов десять. У
крайнего домика этой слободки, у которого мы остановились, вышла к нам
оборванная, худая женщина и стала рассказывать свое положение. У нас пять
человек детей. Старшей девочке десять лет. Двое больны, – должно быть,
инфлуенцей. Один трехлетний ребенок больной, в жару, вынесен наружу и лежит
прямо на земле, на выгоне, шагах в восьми от избушки, покрытый разорванным
остатком зипуна. Ему и сыро, и холодно будет, когда пройдет жар, но все-таки
лучше, чем в четырехаршинной избушке с развалившейся печкой, с грязью, пылью и
другими четырьмя детьми. Муж этой женщины ушел куда-то и пропал. Она кормится и
кормит своих больных детей, побираясь. Но побираться ей затруднительно, потому
что вблизи подают мало. Надо ходить вдаль, за 20-30 верст, и надо бросать
детей. Так она и делает. Наберет кусочков, оставит дома и, как станут выходить,
пойдет опять. Теперь она была дома, – вчера только пришла, и кусочков у ней
хватит еще до завтра». (Лев
Толстой «О голоде».)
Примерно так же писал и Шингарев,
говоря о том, что растительная пища, будучи основной пищей крестьянина, не дает
сил для его развития. В итоге для нужд дальнейшего существования и развития
Российской империи попросту не хватало бойцов. Вот, что пишет генерал
Нечволодов:
«Отчеты Военного Министерства об
ежегодном исполнении призыва дают поражающую картину постепенного вырождения
нашего, когда-то самого сильного в Европе народа.
Процент призывных, признаваемых
негодными к военной службе, при введении всеобщей воинской повинности в 1873
г.у, лишь немногим превышал 6; к концу первого десятилетия, он даже несколько
понизился; затем, с 1883 по 1892 гг. он стойко держался около цифры – 7; с
1892-го же года времени, когда начал проводиться в русскую жизнь ряд новых
финансово-экономических мероприятий, этот процент стал быстро повышаться и в
1901 г. достиг уже 13, несмотря на то, что именно в этот период времени,
требования, предъявляемые к новобранцам, в отношении роста и объема груди, были
понижены».
Причины плохого питания и
хронического голода в том, что русский крестьянин вынужден был продавать хлеб
ради того, чтобы уплатить налоги. А продажа хлеба была настоятельно необходима
для государства, чтобы оплачивать внешние займы. Вот, что писал по этому поводу
князь Кропоткин:
«В России крестьянин работает по
шестнадцати часов в день и постится от трех до шести месяцев ежегодно, чтобы
вывести хлеб, которым он расплачивается с помещиком и государством. В настоящее
время полиция показывается в русских деревнях, как только урожай собран, и
продает последнюю корову и последнюю лошадь хлебопашца за недоимки налоговые и
арендные, если крестьянин не платит их по доброй воле, сбывая хлеб экспортеру,
так что он оставляет для себя хлеба только на девять месяцев, а остальное
продает, чтобы корову его не продали за пять рублей. Чтобы жить до следующего
урожая, три месяца когда год хорош, и шесть, когда год дурен, он прибавляет к
муке березовой коры или семян лебеды, тогда как в Лондоне смакуют сухари,
испеченные из его муки». Кстати, в своей аналитической записке «От
разорения – к достатку» генерал жандармерии Нечволодов обильно цитирует
революционера Кропоткина с указанием автора.
Вот красноречивая таблица 1906 г.
(составитель академик Тарханов), которая показывает уровень потребления пищевых
продуктов крестьянами различных стран, в денежных единицах, на человека в год:
|
На сумму в рублях |
||||
|
Растит. пищи |
Животн. пищи |
Напитков |
Всего |
|
|
Русские
крестьяне |
11,76 |
7,10 |
1,58 |
20,44 |
|
Немцы |
20,96 |
26,07 |
23,02 |
70,05 |
|
Французы |
27,72 |
30,04 |
19,14 |
76,90 |
|
С.
Американцы |
22,72 |
32,07 |
22,35 |
77,14 |
|
Англичане |
22,89 |
47,28 |
31,08 |
101,25 |
|
Французы-Канадцы |
30,60 |
61,51 |
23,91 |
116,02 |
|
Ирландцы |
23,04 |
45,46 |
28,50 |
97,00 |
Нечволодов прямо указывает, что
разорение крестьянства прямо связано с несостоятельной финансовой политикой
государства:
Для удержания золота в стране, вывоз
стал производиться самым усиленным темпом.
Средний вывоз за пятилетие 1892-1896
г.г. составлял . . . . . . . 571.000.000
руб. в год
Тот же средний вывоз за пятилетие
1897-1901 г.г. уже . . . . . . . . .648.000.000 руб. в год
Вывоз за один 1902 год уже . . . . .
783.000.000 руб. в год
В 1903 же году он достиг . . . . . .
. 902.000.000 руб. в год
Достигнуто это было путем полного
разорения значительной части нашего сельского населения.
Причина же банкротства государства
была в том, что, не имея источников для покрытия бюджетных расходов и ограничив
себя в эмиссии денег, государство вынуждено было поощрять усиленный экспорт продуктов
питания (основного экспортного товара), создавая дефицит доступных продуктов
питания на внутреннем рынке.
«Иностранные капиталы, (вместе с
займами) говорит г. Табурно, участвуют в нашей задолженности в сумме около
5.800 млн. рублей; за 20 летний период Россия уплатила процентов и срочного
погашения на иностранные капиталы, вложенные в государственные и
частнопромышленные бумаги, около 4.372 млн. рублей. Если к этой цифре добавить
расходы русских за границей, составляющие за 20 лет около 1.370 млн. рублей, то
окажется, что Россия за 20 летний период с 1882-1901 гг. уплатила заграницу
около 5.740 млн. рублей или около 15 1/2 миллиардов франков. Т.е. мы уплачиваем
иностранцам в каждые 6 1/2 лет дань, равную по величине колоссальной
контрибуции, уплаченной Францией своей победительнице Германии. В последние два
года (1900 и 1901) наши платежи иностранцам составили ежегодно около 380 млн.
рублей, а в настоящем 1903 году эта сумма будет еще значительнее, так что за
последние 5 лет мы уплатим иностранцам около 5 1/2 миллиардов франков. Тогда
всех удивляло, откуда Франция могла достать такое значительное количество
денег. Где же мы берем необходимые суммы для расплаты по своим же
обязательствам? Над этим можно и необходимо призадуматься. Без войны, без
затрат, без человеческих жертв, иностранцы все более и более побеждают нас,
каждые 5-6 лет, нанося нам финансовый разгром, равный разгрому Франции в 1870
году».
Но необходимость получения больших
внешних займов была как раз чисто субъективная! Как говаривал Л.М. Каганович, у
всякой аварии есть имя и фамилия. Имеется оные имя, фамилия и звание и у нашей
проблемы, столь тонко изученной Нечволодовым:
«…нашим Министром Финансов
Стат-Секретарем Витте был испрошен ВЫСОЧАЙШИЙ Указ от 29 августа 1897 года, о
введении у нас золотой валюты; при этом, как я уже указал, вес нового рубля,
предварительно искусственно фиксированного с 1892 года, путем внешних займов, в
курсе 2 2/3 франков золота, – был определен в 17,424 долей чистого золота». При
этом совершенно искусственным образом демонетизировалось (прекращало быть
валютой) серебро. То есть от подписания Указа от 29 августа 1897 года Россия
теряла следующие возможности:
а) Количество денежных знаков сильно
сократилось.
«Действительно, в 1857 году, когда в
России было еще натуральное хозяйство, а число жителей не превышало 75.000.000
человек – денежных знаков было на 1.835.000.000 рублей, а к 1-му января 1899
года, при уже давно совершившемся переходе от натурального хозяйства к
денежному и при увеличении численности населения до 130.000.000 – денежных
знаков было всего на 1.317.000.000 руб. [19], то есть по 10 руб. Или 25 франков
на каждого жителя, когда в том же 1899 году, в остальных государствах, денежных
знаков на каждого жителя приходилось:
в Австрии . . . . . . . . . . . . 50 франков
в Италии . . . . . . . . . . . . 51 франк
в Германии . . . . . . . . . . . 112 франков
в С.-Штатах . . . . . . . . . 115франков
в Англии . . . . . . . . . . . . 136 франков
во Франции . . . . . . . . . . 218 франков»
Но это еще не все минусы Указа от 29
августа 1897 г.! Россия ограничила выпуск бумажных денег: по закону 29 августа
1897 г. только триста миллионов бумажных денег могли быть не обеспечены золотым
запасом. А в той же Бельгии золотой запас был равен всего 18% бумажных денег.
То есть сразу же был вызван дефицит оборотных средств.
б) Увеличивался долг России перед
внешними кредиторами – частными банкирами.
«А из этого получилось следующее:
один только наш государственный долг по внутренним займам, перешедший большей
частью в руки заграничных банкиров, составлял в 1897 году – 3.000.000.000
рублей, весом каждый 4 золотника 21 доля, а потому выражался весь в весе слитка
серебра в 4.394.531 пуд.
Переводя же этот 3.000.000.000 долг
на новый золотой рубль в 17,424 доли золота без оговорки, мы увеличили его вес
в серебре на 1.581.469 пудов, так как в 1897 году – рубль в 17,424 доли золота
соответствовал не рублю в 4 золотника 21 доля серебром, а почти 7-ми золотникам
серебра.
Этим правительство добровольно
увеличило наш государственный долг на стоимость всего количества 1.581.469
пудов серебра, т.е. на 1.600.000.000 рублей и при том в долговом обязательстве
уже на золото».
То есть в результате инициативы
Витте внешние кредиторы России (частные банкиры) буквально озолотились! А сама
Россия получила: хронический дефицит бюджета, хронический дефицит оборотных
средств, хронический неподъемный внешний долг (не случайно большевики первым
делом отказались от обслуживания и оплаты этого долга) и необходимость
постоянного вывоза сырья на экспорт в ущерб собственной обрабатывающей
промышленности. Стоит отдельно отметить, что отказ от серебра как валюты
наиболее развитых стран мира (Германия, Франция, САСШ, Великобритания, Россия)
носил характер в высшей степени странный и нездоровый. Как будто финансисты всех
стран впали в преждевременный заразный маразм. Отказ от серебра как валюты
уменьшал количество денег в обращении в несколько раз. Наступал финансовый
голод, который привел к череде финансовых кризисов. Джон Мейнард Кейнс прямо
указывал, что привязка только к золотому запасу ограничивает количество денег в
обращении.
в) Россия была принуждена ко все
большему экспорту сырья.
Для поддержания финансов страны хоть
в какой-то обеспеченности золотом. Фактически страна начала работать на внешних
кредиторов.
Возникла парадоксальная картина,
очень напоминающая нынешнюю. Для того чтобы выпустить 1000000 рублей,
казначейство должно было занять за рубежом денежные средства и купить на них
золото на сумму почти в тот же 1 миллион рублей. То есть, эмиссия денег была поставлена
в зависимость от количества заимствований иностранной валюты. Вот и выходит,
что вся Российская экономика и весь российский государственный бюджет
обслуживали интересы иностранных частных банкиров, а государство не могло
эмитировать новые рубли без их согласия, выраженного в форме новых займов. То
есть Россия добровольно поставила себя в состояние банкрота. Что и проявилось в
пору русско-японской войны. То есть Указ от 14 ноября 1897 г. поставил Россию
под внешнее управление частных кредиторов. Закономерным результатом стало
участие России в первой мировой войне в составе противоестественного союза со
своими традиционными геополитическими противниками.
Вот к чему привело непонимание
частью финансистов империи принципа банковского мультипликатора (другая часть
сознательно работала на внешних кредиторов России: например Витте). Финансовая
система империи в начале 20-го века была организована по принципам даже не 19
века, а века 18-го.
В своем исследовании Нечволодов
прямо указал, что иностранные инвестиции, на которые уповают наши
либералы-западники вот уже второе столетие – не есть панацея, а есть удавка на
шее народа:
«Привлечение иностранных капиталов в
Государство сводится: к эксплуатации этими капиталами отечественных богатств и
рабочих рук страны, а затем и вывоза заграницу золота, приобретенного в стране
за продажу продуктов производства. При этом, общее благосостояние местности,
где возникают крупные капиталистические производства, обязательно понижается,
по законам, выведенным Генри Джоржем в его «Прогрессе и бедности».
То есть по поводу иностранных
инвестиций вопрос уже давно ясен: они не только не нужны, но и опасны.
Конвертируемость национальной валюты
Нечволодов полагает злом, так как именно конвертируемость способствует утечке
национальных богатств за рубеж и увеличению долга перед иностранными
займодавцами.
Каковы же меры для спасения страны
предлагал Нечволодов?
«Необходимо отказаться от нашей
золотой валюты, и перейти на неразменные бумажные деньги, оставив расчет на
золото только для международной торговли и для платежей по нашим внешним
займам, причем если мы отныне не будем делать новых внешних займов, то золото,
получаемое от заключения торгового баланса в нашу пользу, вместе с золотом,
ежегодно добываемым из недр земли, даст нам еще полную возможность производить
эти платежи, как это будет подробно указано ниже».
В дальнейшем Нечволодов полагает
необходимым отказ от капиталистического пути развития в пользу кооперации и
государственных предприятий с программой ускоренной индустриализации:
«Этот поворот русской промышленности
с капиталистического пути на путь коллективного труда и тесной кооперации с
сельским хозяйством, указываемый г. Пешехоновым и уже приведший современную
Австралию к самому пышному расцвету, возможен, конечно, только при широком
предоставлении дешевого кредита всем представителям производительного труда, а
это в свою очередь, возможно только, когда мы будем иметь свои народные
бумажные деньги, вместо современных чужих золотых.
Таким образом, только при помощи
бумажных денег, мы можем возродить все виды нашего народного хозяйства в
гармоничном взаимодействии и заменить политику экономической централизации,
приведшую страну к стольким бедствиям, политикой самого широкого создания
мелких экономических центров».
То есть Нечволодов в качестве путей
выхода из аграрного и промышленного кризисов Российской империи предлагал
программу, реализацию которой осуществили большевики. Вполне возможно, что идеи
Нечволодова не пропали втуне: руководители страны, проводившие коллективизацию
и индустриализацию вполне могли ознакомиться с положениями аналитической
записки Нечволодова. Тем более, что в РККА поступили многие сослуживцы
Нечволодова (тот же Игнатьев).
Далее Нечволодов полагает
необходимым решать проблему перенаселенности Европейской части России за счет
освоения просторов азиатской части страны (Семиречье, Дальний Восток, Сибирь).
За это дело, по сути, также взялись только большевики. Равно как и
строительство Байкальской железной дороги, в пользу которой также ратовал
Нечволодов. Витте настоял на строительстве Китайско-Восточной железной дороги
вместо строительства Приамурской ветви (на этом настаивал покойный Александр
III), что в результате оказалось «подарком» для японцев, которые смогли
впоследствии колонизировать часть Маньчжурии при помощи этой дороги. Еще один
вредительский поступок Витте!
В заключение своей аналитической
записки Нечволодов рисует такой образ Светлого будущего, в котором не сложно
опознать индустриализированный СССР времен Сталина:
«Переход России на бумажные деньги
будет иметь следующие результаты:
Сразу навсегда прекратятся все
внешние займы, и прекратится при этом дальнейшее закабаление русского народного
труда и естественных богатств во власть международному капиталу. Если
понадобится на общественные надобности деньги сверх бюджета, то они получатся,
после обсуждения вопроса законным порядком, или путем временного налога, или
просто выпуском нужного количества знаков.
Такие нелепые положения как теперь,
когда, например, для постройки дороги в России, русскими же руками и из русских
же материалов, мы должны делать огромные займы золотом за границей, с уплатой
процентов золотом же, больше повторяться не будет. Россия постепенно станет
тем, чем она и есть в действительности, т.е. богатейшей страной.
В переживаемое нами тяжелое время,
страна получит возможность выйти из современного кризиса мирным путем и
разрешить стоящие на очереди экономические вопросы, особенно аграрный, возможно
более безобидным для всех способом.
Капиталистическое хозяйство, которое
искусственно прививалось у нас за последние 50 лет, постепенно заменится
хозяйством, основанным на принципах коллективизма и кооперации. Исчезнет,
мало-помалу, пропасть между работодателем и работником. Всякий участник
производительного труда будет сознавать себя пайщиком обширного
общегосударственного хозяйственного предприятия, интересы которого совершенно
тождественны с его личными.
Благодаря достатку в деньгах – можно
будет поставить наше земледелие на должную высоту. Можно будет организовать
государственное страхование всех видов.
Статьи современных доходов бюджета,
постепенно заменяются доходом с капиталов, выданных Правительством на разные
общеполезные предприятия. Этим мы близко подойдем к принципу подоходного
налога. Этим же можно будет поставить продажу водки на совершенно иных
основаниях, и тем постепенно перевоспитать характер народа.
Введение бумажных денег, на
указанных нами началах будет, конечно, невыгодным частному капитализму,
торгующему деньгами. Ростовщичество, во всех его видах, будет сильно ими
подорвано».
Все это было реализовано в СССР. И
все это утрачено сейчас.
«Не бывает пророка без чести, разве
только в отечестве своем...»
Список
источников и литературы:
1. Шингарев
А.И. Вымирающая деревня: Опыт санитарно-экономического исследования двух
селений Воронежского уезда. СПб.: «Общественная польза», 1907. Использован
электронный ресурс: http://ibyu.narod.ru/vimirder.html.
2.
Нечволодов А.Д. От разорения – к достатку. СПб. Типография штаба войск Гвардии
и Петербургского военного округа, 1906. Взято с сайта: http://rus-sky.com/history/library/nechvold.htm.
3.
Прудникова Е.А. Ленин – Сталин. Технология невозможного. Москва ЗАО «ОЛМА Медиа
Групп», 2009.
4.
Л.Н.Толстой «О голоде». Взято с сайта: http://readr.ru/lev-tolstoy-o-golode.html.
5.
Гончаренко Ю.И., Чиченков А.П. Под прессом «великого перелома» / Русская
провинция. Записки краеведов. – Воронеж: Центрально-Черноземное книжное
издательство, 1992.
6. Козлов
В.А., Хлевнюк О.В. Начинается с человека. Человеческий фактор в
социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х годов. – М: Политиздат,
1988.
7. Кропоткин
П.А. Завоевание хлеба. СПб, 1906.